Шерил Стрэйд - Дикая

Я оторвалась от земли всего на какую-нибудь пару сантиметров, но, по крайней мере, я это сделала!

И в эту минуту раздался голос:

— Шерил?

Я подняла глаза и увидела симпатичного молодого мужчину с рюкзаком на спине, который шел навстречу мне.

— Дуг? — спросила я, и моя догадка оказалась верной. В ответ он замахал руками и радостно заулюлюкал, а потом подошел прямо ко мне и от души обнял.

— Мы прочли твою запись в журнале и все это время пытались тебя нагнать.

— И вот она я, — запинаясь, пробормотала я, захваченная врасплох его энтузиазмом и дивной внешностью. — Мы все разбили лагерь вон там, — я махнула рукой себе за спину. — Нас уже целая компания. А где твой друг?

— Скоро дойдет, — сказал Дуг и снова радостно заулюлюкал, ни к селу ни к городу. Он напомнил мне всех «золотых мальчиков», которых я знала в своей жизни, — классически красивых и очаровательно уверенных в том, что их место на вершине горы, что мир принадлежит им и что им в этом мире безопасно, что бы кто по этому поводу ни думал. Стоя рядом с ним, я почувствовала, что в любой момент он может протянуть мне руку — и мы вместе спрыгнем с парашютами со скалы, хохоча и мягко планируя вниз.

— Том! — прогремел Дуг, завидев фигуру, появившуюся на дороге. Мы вместе пошли навстречу второму парню. Я даже на таком расстоянии видела, что Том был физической и духовной противоположностью Дуга — костлявый, бледный, очкастый. Улыбка, которая вползла на его лицо при нашем приближении, была опасливой и слегка неуверенной.

Я триумфально пошла прочь, чтобы испытать Монстра на пробном маршруте по проселочной дороге вокруг лагеря.

— Привет, — проговорил он, когда мы подошли достаточно близко, чтобы можно было обменяться рукопожатием.

За те несколько коротких минут, которые потребовались нам, чтобы дойти до лагеря Эда, мы в головокружительном темпе обменялись информацией о том, кто мы такие и откуда взялись. Тому было 24 года; Дугу — 21. «Голубая кровь Новой Англии», сказала бы о них моя мама. Я поняла это еще до того, как они успели обменяться со мной парой предложений. Для мамы это словосочетание означало всего лишь, что они были довольно богаты и родом откуда-то к востоку от Огайо и к северу от Колумбии. За несколько следующих дней я узнала о них абсолютно все. О том, что в числе их родителей — хирург, мэр и крупный финансист. О том, что они оба учились в снобской школе-пансионе, чья слава была настолько велика, что даже я слышала ее название. Что они проводили свои каникулы на острове Нантакет, на находящихся в частной собственности островках у побережья штата Мэн, а весенние каникулы — на горнолыжном курорте Вэйл. Но я пока еще ничего этого не знала, не догадывалась, в сколь многих отношениях их жизнь была непостижима для меня, а моя — для них. Я понимала только, что в одном очень конкретном смысле они теперь мои ближайшие родственники. Они не были людьми, помешанными на технических новинках, или экспертами по походному туризму, или записными всезнайками. Они не шли по маршруту от самой Мексики и не планировали этот поход в течение целого десятилетия. И, что было еще лучше, те мили, которые они преодолели до сих пор, почти так же измотали их, как и меня. Да, благодаря тому, что они шли вместе, моя проблема — не встретить ни одно другое человеческое существо в течение многих дней — для них не стояла. Их рюкзаки были достаточно разумного размера, чтобы я не заподозрила, что они тащат с собой складную пилу. Но я поняла в то же мгновение, когда встретилась глазами с Дугом, что, несмотря на всю его уверенность и непринужденность, ему пришлось пройти через «кое-что». А когда Том взял меня за руку, чтобы пожать ее, я с точностью до буквы прочитала выражение на его лице. Оно гласило: Я ДОЛЖЕН СБРОСИТЬ С НОГ ЭТИ ДОЛБАНЫЕ БОТИНКИ.

За те несколько коротких минут, которые потребовались нам, чтобы дойти до лагеря, мы в головокружительном темпе обменялись информацией о том, кто мы такие и откуда взялись.

Пару минут спустя он это сделал, сидя на скамейке за столом для пикников, после того как мы добрались до нашего лагеря, и остальные мужчины собрались вокруг, чтобы обменяться приветствиями с новичками. Я смотрела, как Том осторожно сдирает с себя грязные носки, а вместе с ними отваливаются комочки шерсти — и его собственной кожи. Его ступни выглядели точно так же, как мои: белые, как рыбье брюхо, и покрытые кровавыми, источающими сукровицу ранами, с которых свисали клочья кожи, стершиеся и теперь болтавшиеся, из последних сил держась за те участки плоти, которым еще только предстояло умереть медленной, спровоцированной МТХ смертью. Я сняла с плеч рюкзак и расстегнула карман, чтобы достать свою аптечку.