Олег Иконников - Большая Медведица

— А это от меня — Нагибин из того же мешка извлек три литровых банки варенья, на каждой была наклейка из белого пластыря, на которой синей пастой детской рукой было старательно выведено “голубика”, “черника”, “моховка”.

— Андрей, ты сам варенье варил?

Тот то ли удивленно, то ли шутливо дыбанул на Олега.

— У тебя с башкой как, все путем?

— Вот видишь, супруга варганила, а ты ее труд себе присваиваешь, не стыдно?

Нагибин и вправду покраснел.

— Извини, Андрей, я пошутил.

— Знаешь, пожалуй ты прав, наливай чай, пробовать будем варенье.

Кунников сел на шконку рядом со Святым и вытряхнул сигарету «Кэмэл».

— Угощайся.

— Спасибо — взял он сигарету.

— Игорь Валентиныч, дело прошлое, нам с осени никому свиданок не дают.

— Извините, мужики, — развел следователь руками, — это уже в компетенции судьи. Он действительно никому свиданий не давал пока с делом ознакамливался и обвинительное читал. Сейчас должен разрешить.

Ушатов молча положил Олегу на подушку распечатанный конверт.

— От кого?

— Одно от Грознова, другое от Шульгина с Сизовым. Это тебе, Саня, — протянул он Сэве вдвое сложенное послание, — от Татьяны, она в среду у меня в Управлении была. Еще Эдику есть от любимой, Лапшакову Олегу из дома, Агею от матери, — устроился Григорич за стол и, сняв шапку, принялся за моховку.

— Олег, журналисты с телевидения просят с тобой встречи.

— Хотят из меня звезду телеэкрана сделать?

— Не знаю, про «Большую Медведицу» что-то пронюхали, да и вообще, интересно им на страшного убийцу поглазеть.

В опорожненный Нагибиным мешок Сэва укладывал пустые с капроновыми крышками банки.

— До хаты, Андрей, утартаешь.

— Зачем они мне?

— А это и не тебе, супружнице твоей. На тот урожай ей сгодятся.

— Василий Григорич, Нагибину сколько лет? — присмолил новую сигарету Святой.

— Тридцать пять.

— Вот видишь, Олег, — подмигнул ему Григорич, — какой у меня заместитель. Молодой, майор, красавец…

— Еще бы холостым был, — добавил Кунников, — вообще бы цены не было.

— Ладно тебе, — прищурил большие глаза русоголовый Андрюха, — знаю я о существовании твоей Мариночки.

— Какой Мариночки?

— Такой, — краем мешковины он протирал где-то испачканный носок сапога, — что в прокуратуре с тобой работает.

— Может, еще что знаешь?

— Знаю, курит она втихушку от тебя.

— Правда? — кажется, расстроился Игорь.

— Правда.

— Проклятый КГБэшник, откуда знаешь-то?

— КГБ все знает, все видит и слышит.

Уводя базар в сторону, Святой спросил.

— Андрей, ты давно женат?

— Да уже порядком. Заежку первомайскую, что в Сосновом бору стоит, знаешь ведь?

— Конечно.

— Ее директор — тесть мой. Администратор — теща, так что я к Первомайску хоть и косвенно, но отношение имею.

— Скоро еще землячок ваш ко мне в отдел подкатит — согревшийся мерзляка Ушатов, наконец снял шапку — Иранцев Сергей Владимирович. Фамилия знакомая?

Святой согласно кивнул.

— Кто в поселке за него останется?

— Никто. Комбинат ваш хряснет, ничего тайного в нашей державе теперь нет. Так что сворачиваем мы свое отделение в Первомайске.

Двадцать четвертого февраля день выдался интересным и памятным, но не только тем, что ровно два года назад банда Святого штурмовала «Акацию», а еще и тем, что с самого начала судебного заседания Азаров объявил.

— Следствие располагает магнитными записями разговоров Иконникова Олега и Ловцова Григория. Судья назвал год, месяц, число и точное место, где сотрудники спецслужбы прослушивали базар подозреваемых.

— В качестве доказательства вины Иконникова, который впрочем, сознается в нападении на гостиницу спортивной базы “Акация” и в качестве доказательства вины Ловцова, который отрицает свою причастность к вооруженному налету на лиц кавказской национальности, суд решил прокрутить кассеты.

Адвокаты были дружно против.

— Это нарушение УПК.

— Записи выполнены с соблюдением всех норм Уголовно процессуального Кодекса.

— Почему тогда они на предварительном следствии не были приобщены к материалам уголовного дела?

— А вот на этот вопрос и только вам, но и суду сейчас ответит следователь Кунников. Секретарь, пригласите, пожалуйста, в зал Кунникова, он в коридоре. Валентиныч мягко прошел за тумбу свидетелей, откашлялся в кулак и поправил галстук.

— Кунников, объясните суду, почему магнитофонные записи, которые подтверждают вину подозреваемых в их причастности к бандитскому нападению на «Акацию», вы в ходе следствия не приобщили к материалам дела.