Олег Иконников - Большая Медведица

— Долго читали?

— Три недели.

— Сегодня значит, показания давать будут?

— Думаю, что да.

— С Олега, наверное, начнут.

— С него.

— Ну ладно, увидишь его, привет передавай и ребятам его.

— Договорились.

— Слушай, Васька, позавчера на железнодорожном вокзале поговаривают — кого-то в наглую средь бела дня убили, правда?

— Есть такое дело. Аслана. Помнишь такого?

— Не тот, что из Калининой бригады?

— Он самый и между прочим уже шестой труп в Калининой банде. Кто-то их выкашивает.

— Вася, чай или кофе?

— Чай, Леночка.

— С молоком?

— С молоком — кивнул ей муж.

— С кем ты там?

— С супругой.

— Не болеет?

— Слава богу, пока нет, Надюшка вот температурит.

Пять минут спустя добрившись и домывшись Ушатов, чаевал, нагоняя себе аппетит натюрмортом над столом.

— Где хоть взял-то это чудо искусства?

— Не нравится что ли? Вьялов подарил.

— А он где взял?

— Нарисовал.

— Сам?

— А кто же еще.

— Часы тоже, поди, кто-нибудь подарил?

Григорич посмотрел на бело-золотистый нарядный циферблат «Ориента»: «Шесть сорок пять», — отметил про себя.

— Почему думаешь, что это подарок?

— Спишь в них и моешься, — пошутила жена, — а где, кстати, теперь Грознов трудится?

— В артели старательской. «Ключи» — название такое слышала?

— Это вот на бутылках с пивом, что он тебе привозит, «Ключи» написано.

— Точно.

— А кем он там?

— Начальник службы безопасности.

— Прилично, наверное, заколачивает.

— Не завидуй, тянет его в КГБ, назад тянет, понимаешь. Не нужны Сереге деньги, ни легкие, ни тяжелые. Работа нужна по душе, вот и все.

Во входную дверь не позвонили, а осторожно, чтобы не разбудить детей, постучали.

— Открой, Леночка, Нагибин, поди.

ГБэшники одевают форму только тогда, когда дежурят по управлению, все остальное время она пылится у них по шкафам. На прошлой неделе Нагибин получил майора, а сегодня как раз дежурил по Управе и с удовольствием нацепил новенькие погоны с двумя васильковыми просветами. Жена Ушатова Нагибина еще не знала, того совсем недавно перевели с другого отдела заместителем к ее мужу, и поэтому с ней Андрей поздоровался официально.

— Здравствуйте, Елена Юрьевна.

— Здравствуйте, проходите.

— Спасибо, некогда — отказался он — передайте, пожалуйста, Василию Григорьевичу, что я его жду в машине.

— Хорошо.

Поскрипывая надраенными до зеркального блеска хромачами, Нагибин ушел.

С суда до четверки добрались в восьмом часу вечера и после обычного плотного шмона, бригаду Святого развели по камерам. Устал сегодня Олег глухо и, едва скинув ботинки, прямо в куртке и шапке завалился на шконку. Сэва ставил чайник, Кореш, жуя кусок вчерашнего хлеба, залистал журнал, который ему сегодня притащила мисс-суда. («Натаха Королева» — такое прозвище получила его и Сэвина адвокатша). Вслух такое не говорится, да, наверное, и не пишется, но Святому все больше и больше нравилась прокурорша. Не та, что со сладкой фамилией, а другая. Строгая, но не занозистая и будет она скоро просить ему вышку, но все равно, до самой смерти останется в памяти его симпатичная прокурорша.

Зашумели на коридоре, забряцали блокировкой и стало слышно, как кто-то тяжко отдуваясь, прет мешки.

— Чайник ставьте — в выбитую стекляшку глазка произнес знакомый голос Ушатова, — гостинцев вам привез.

Сегодня в суде толкая речь, Ловец поведал всем, что у правоохранительных органов имеются специальные счета, с которых они подкармливают тех, кто с ними сотрудничает.

Олег сел на шконке. Расстегнул на куртке молнию и бросил на вешалку шапку.

— Здорово, Григорич, — протянул он ему руку, — подарки с секретных спецсчетов?

Ушатов и вошедшие за ним Кунников и Нагибин рассмеялись.

— Это Шульгин с Сизовым вам отправили — в это время они работали в службе безопасности продтоваров Чите.

— Слушай, Олег, откуда интересно, Ловец взял, что у нас спецсчета есть?

— Знает, наверное, раз говорит.

— Да брось ты.

— Чо брось-то. Сидит в тюрьме, и вдруг его по видику кажут с женой рядом и дочкой на руках. Показаний не дает, а домой на день рождения вы его вывезли. Вот я ведь даю показания, свозили бы меня до хаты — попросил Святой и выдернул из розетки штепсель электрочайника.

— Шучу, мужики, шучу.

Шульгин с Сизовым отправили коробку индийского чая, по коробке тушенки и сгущенки. Супруга Краева — бумажный пакет мороженых пельменей, жена Ушатова — домашних булочек.