Генри Харрер - Семь лет в Тибете

Религиозные церемонии в честь дней рождения и смерти Будды, проводимые в четвертый месяц тибетского года, постепенно стерли из памяти воспоминания о восстании. Осенью правительство предложило нам составить новый план города. Ауфшнайтер прервал свою работу, и мы приступили к съемкам местности. Точного плана Лхасы никогда не существовало. В прошлом столетии индийские секретные агенты привезли с собой домой некоторые его наброски, составленные по памяти и очень неточные. Теперь нам представилась возможность воспользоваться теодолитом Царонга и пройтись по всем закоулкам Священного города с нашими измерительными веревками. Работали мы с раннего утра. Потом улицы наполнялись людьми, и нам мешали толпы любопытных. Правительство послало двух полицейских опекать нас: самостоятельно мы не могли избавиться от зевак. Но трудностей меньше не стало. Прохожим нравилось заглядывать в измерительный прибор Ауфшнайтера с обратной стороны, без умысла осложняя нашу работу. Бродить по грязным улицам на обжигающем утреннем морозе удовольствия нам не доставляло, а ведь предстояло провести всю зиму, собирая необходимые материалы. Приходилось взбираться на крыши, чтобы разметить отдельные блоки домов. Я собрал более тысячи различных имен домовладельцев и записал их по-тибетски. Когда мы изготовили для далай-ламы и важных правительственных чиновников копии плана, появилась новая салонная игра: читать его и находить на нем свой собственный дом.

Потом правительство решило создать в городе систему современной канализации и электроснабжения. К этому проекту тоже привлекли нас с Ауфшнайтером. Мы никогда раньше ничем подобным не занимались, но мой друг прекрасно знал математику, которую изучил, готовясь стать сельскохозяйственным инженером. Сомнения, возникавшие у нас по ходу работы, разрешались с помощью справочников. Ауфшнайтер уже получал ежемесячное жалованье в рупиях, а мне начали платить официальный оклад в 1948 году. Я до сих пор с гордостью храню письмо о моем назначении.

Через несколько месяцев после аудиенции у далай-ламы меня вызвали ночью в Норбулингка и сообщили, что под угрозой затопления оказался Летний дворец. Муссонные дожди превратили местный спокойный ручей в ревущую реку шириной в некоторых местах более мили. Прибыв туда, я увидел: берег вскоре обвалится. Под страшным ливнем в тусклом свете ламп телохранители, руководимые мною, приступили к сооружению новой дамбы. Мы также укрепили старую дамбу, и некоторое время она сдерживала напор воды. На следующий день я скупил все джутовые мешки на базаре. Мои работники наполнили их глиной и землей. Пятьсот солдат и кули ценой огромного напряжения успели воздвигнуть надежную преграду воде, прежде чем она прорвала прежнюю.

Из Гандонга вызвали оракула погоды. Несколько последующих дней он соседствовал со мной, проживая в одном из домов на территории дворца. Перед нами обоими стояла одна задача – сдержать наводнение. К счастью, я не надеялся только на колдовские чары, больше доверяя тысяче рабочих рук. Едва завершились земляные работы, оракул просеменил на берег реки и начал свой танец. В тот же день дождь прекратился, сила потока ослабла, и мы оба получили благодарность от далай-ламы.

Потом мне предложил возвести постоянную дамбу для защиты от наводнений, каждый год угрожавших Летнему дворцу. Я с радостью согласился, надеясь с помощью Ауфшнайтера найти способ контролировать воды реки. Традиционные тибетские дамбы отличались крайней ненадежностью, представляя собой просто перпендикулярные стены. Проблема явно требовала иного решения.

Мы начали строительство весной 1948 года, собираясь управиться до сезона муссонных дождей. В мое распоряжение предоставили пятьсот солдат и тысячу кули. До сих пор ни один подрядчик в Тибете не располагал таким количеством рабочих рук. Я ввел еще одно новшество, убедив правительство отказаться от принудительного труда. Поэтому каждый рабочий ежедневно получал зарплату и старался оправдать ее. Но производительность все же оставалась низкой. Физически тибетцы гораздо слабее европейцев. Однажды я в нетерпении схватил лопату и стал показывать своим подчиненным, как надо копать. Они лишь пораженно таращали глаза. Кроме этого, возникало много заминок и перерывов. Если кто-то замечал червя на лопате, тотчас раздавался крик, землю отбрасывали в сторону, а червя относили в безопасное место.