Владимир Соловьев - Быть Сергеем Довлатовым. Трагедия веселого человека

«Доброе утро, Вольдемар.

Ну и истории. От Соломона Шапиро? О чем так увлеченно мог Сережа говорить с Соломоном, чтобы заставить себя вступить в собачьи экскременты, лишь бы не прерывать такое событие? Накрыть носовым платком — больше в образе. И стилистически ближе.

Насчет списка дел. Сережа их писал в записной книжке, которую я называю книгой. Про это уже было не раз писано. Но это ладно. Пусть создаются мифы. Тем более они имеют право существовать в семействе Шапиро, с которыми мы с Сережей были долго в близких отношениях. Вот только мелкие детали все-таки выдают, что эти истории принадлежат человеку, который не обращает внимания на эти детали. В записке сказано между прочим, что надо купить „сок Норе“. Говоря отцу „Донат“, Сергей всегда называл Нору мамой.

Уверена, что Изя не называл свою маму „седенькой такой старушкой“. Изя все-таки не похож на работника конструкторского бюро, коллекционера анекдотов, рассказываемых в излюбленной ими манере: под Зощенко.

Мне кажется, чем короче такие истории, тем они лучше.

Простите, Вольдемар, за крисисизьм.

Лена читала эти воспоминания? Она все в них одобрила?

Только не обижайтесь на меня. Я ведь по-дружески, как вы и хотели, отметила мелкие несообразности.

Обнимаю, Лена».

Вольдемар Соловьев — Лене Довлатовой.

«Лена, на что мне обижаться? Наоборот, очень-очень вам благодарен. Это же не мои истории — за свои я отвечаю. Но довлатовские мифологизмы важны, чтобы сделать паузу в серьезном и драматическом драйве книги.

Все поправки, Лена, будут учтены — я для того вам и посылаю эти мемуаризмы, чтобы вы их откорректировали. Может быть, иногда стоит дать сплетню-легенду, а потом вашу поправку, чтобы оттенить легендарность Сережиной личности. Превращение человека в миф — процесс, который заслуживает если не анализа, то демонстрации. Это все, за редкими исключениями, доброжелательное мифотворчество — в отличие от поклепов завистливо-стукаческого жанра Ефимова или ревнивых вымыслов Попова.

То есть — опять-таки со ссылкой на Сережу — „вредный стук“. А то, что я посылаю вам, — безвредные, уважительные, дружеские всплески, выдавливаемые мною из вспоминальщиков.

Если не будете сопротивляться, буду и дальше проверять у вас некоторые детали.

Ваш ВС».

Вот отвергнутая Леной история, которую я все-таки приведу — не цензурировать же мне Сережу!

Все, наверное, думают, что мы сидим с Леной на кухне и ведем интеллектуальные беседы, обсуждая раннюю философию Бердяева. А у нас разговоры протекают примерно так (изображая раздражение):

— Ну я же тебе сказал купить «Тропикану», вот бля…

Множество историй связано с престарелым Андреем Седых, когда-то литературным секретарем Бунина, сопровождавшим его в Стокгольм за Нобелевской премией, а потом редактором «Нового русского слова», где работала Лена Довлатова, но вынуждена была уйти после того, как Сережа стал редактором конкурирующего «Нового американца». Среди Сережиных подколов редактору «Нового русского слова» был такой:

— Ты уже Седых и Старых, будь же Умных наконец!

Борьба дошла до точки кипения, когда Андрей Седых печатно обозвал Довлатова «вертухаем», а Сережа в отместку назвал свою таксу Яковом Моисеевичем (настоящее имя Андрея Седых). Однажды в этот конфликт подзалетела сотрудник «НРС» Светлана Шапиро, которая винила во всем Довлатова: тот избрал именно ее «горевестником» для передачи Седых одного неприятного ему материала. Это было на следующий день после панихиды по отцу Светы, на которую Сережа не пришел по «уважительной» причине: «Стоять рядом с этой жабой Седыхом!» Тот действительно походил на жабу — не в бровь, а в глаз! Подробности опускаю, но это была еще одна причина для растущей неприязни Светланы к Довлатову.

Когда мы приехали в Америку осенью 1977 года, Андрей Седых хорошо нас принял, обласкал и напечатал расширенный вариант статьи — два подвала, сокращенная версия которой появилась в «Нью-Йорк таймс»: 750 слов — регламент этой ведущей газеты мира для внештатных авторов. Полоса была поделена пополам: одну половину занимала статья академика Сахарова, а другую — наша с Леной о нем. Статья сочувственная, но с пессимистическими прогнозами о возглавляемом им диссидентском движении. Под общей шапкой «By Sakharov. And About Him». К сожалению, мы оказались правы в своих предсказаниях.

Что тут началось! Русская публикация вызвала скандал, «Новое русское слово» чуть ли не каждый день печатала ответные статьи и в заключение дискуссии, хотя по жанру это было скорее аутодафе, опубликовала наше пространное заключительное слово. Андрей Седых снова принял нас в своем кабинете и сказал, что больше никто нас печатать не будет.