Льюис Кэрролл - Дневник путешествия в Россию в 1867 году

Хождение по магазинам, потом снова Выставка. Мы побродили по территории, окружающей Выставку, и прошли мимо павильона, из которого доносилась китайская музыка, заплатили полфранка за вход и послушали ее поближе; и, конечно, разница между слушанием внутри и снаружи стоила полуфранка — только снаружи было приятнее. Это была такого рода музыка, которую, однажды услышав, никогда больше не пожелаешь услышать…

Мы компенсировали этот эпизод вечером, пойдя в «Opйra Comique», чтобы послушать «Миньон» — весьма симпатичный спектакль, с очаровательной музыкой и пением,— при этом героиня, мадемуазель Галли-Мари, внесла весьма большой вклад в обе сферы прекрасного.

Бродили по городу и делали покупки: днем я пошел в монастырь св. Фомы, на рю де Севр, чтобы попытаться достать бальзам от невралгии тройничного нерва, который готовят тамошние монахини.

Я переговорил с двумя из сестер, и старшая, которая, похоже, была главнее, заверила меня на очень беглом французском, б́ольшую часть которого я не понял, что они никогда его не продают и только лишь раздают его своим собственным беднякам. Поскольку этот случай, судя по всему, относился исключительно к разделу «пути распределения мази», я уже почти готов был в отчаянии отказаться от своей цели, однако присутствовало указание на возможность использования другого процесса ее получения, и после долгих хождений вокруг да около я сказал: «Значит, вы не можете мне его продать, но дадите и позволите мне дать что-нибудь для ваших бедняков?» «Oui.

Certainment!» [15] «Да. Конечно» (фр.). — с готовностью подтвердила сестра, и таким образом тонко замаскированная сделка наконец состоялась.

В семь часов вечера я выехал из «Отель Де Монд» и направился в Кале, куда добрался после мирного и сонного путешествия примерно в два часа ночи. У нас был замечательно гладкий переход и ясная лунная ночь, для того чтобы им наслаждаться: луна сияла во всем своем великолепии, словно наверстывая упущенное во время своего затмения, которое ей пришлось перенести четырьмя часами ранее; я оставался на носу судна б́ольшую часть перехода, иногда болтая с вахтенным матросом, а иногда наблюдая, в течение последнего часа моего первого заграничного путешествия, огни Дувра, когда они начали медленно расти на горизонте, словно милая отчизна раскрывала объятия, принимая своих спешащих домой детей, пока огни эти наконец не застыли, превратившись в два маяка на утесе, пока то, что долго было лишь мерцающей линией на темной воде, словно отражение Млечного Пути, не обрело форму и плоть, превратившись в огни стоящих на берегу домов, пока неясная белая линия за ними, которая сначала выглядела дымкой, ползущей по горизонту, не превратилась наконец в сером сумеречном свете в белые утесы старой Англии.

Очень простой (фр.).

Von Liegnitz.

Рисунок не сохранился (прим. ред.).

Он не говорит по-английски; он не говорит по-немецки (нем.).

Иконостас.

В оригинале место пропущено.

В оригинале фамилии приведены русскими буквами.

Имеется в виду сцена, иллюстрирующая фразу: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Лука, 6:41142).

Хоругви.

В оригинале пропущено.

Русская школа (фр.).

Аллея для верховой езды в лондонском Гайд-парке.

Именно Кэрролл изобрел карманные, или дорожные шахматы.

Печальный, унылый (фр.).

«Да. Конечно» (фр.).