Дмитрий Лихачев - Поэзия садов

…P. S. Деревья липовые 1300 отправлены на карабле до Ревеля и третьяго дня в путь свой тот карабль пошел. Кондиции с тем шкипером определены, чтоб ему волно соль свою продать беспошлинно, также и оттуль хлеба было свободно купить. А бес того охотников не было. А досталные 700 дерев ныне отправляются в Копенгаген к господину Синявину, которые могут без вреду быть перегружены [225].

Выписка липовых деревьев из Голландии производилась партиями в сотни и тысячи экземпляров. Так, 30 декабря 1712 г. из Амстердама было доставлено сразу 1300 лип [226].

Из других деревьев Петр выписывал еще кроме каштанов – бук, вяз, кедр, граб, лиственницу. Дубы Петр, по-видимому, не ввозил из далеких мест, а приказывал пересаживать в петербургские сады из окрестных лесов (наличие дубов на севере новгородских владений зафиксировано документами).

Вот выписка из письма Кикина из Санкт-Петербурга от 30 сентября 1708 г.: «В доме вашего величествия зде все благополучно, и что надлежит в строении – исправляем: огород землею насыпан, ныне стали возить из лесу дубовые деревья» [227].

Понимая, что не всякое дерево привьется в новой для него местности, Петр заботился о сохранении в новых садах тех деревьев, которые здесь уже росли до садовых работ. Сохранялись целые участки леса, что, впрочем, соответствовало принципам голландского барокко. Так, при Петре Летний дворец часто назывался «домом в еловой роще», ибо стоял он в естественном, материковом еловом лесу.

Особенно заботился Петр о том, чтобы пересаживаемые деревья были возможно более взрослыми и большими. В связи с этим он ищет технические средства выкапывать и перевозить деревья.

21 июня 1706 г. Петр пишет Ф. М. Скляеву: «Таже вели зделать несколко распусков на пушечных колесах, чтоб на оных возможно возить липины, которыя толстотою кругом дюймов в 12 или в 15, с кореньем и з землею» [228].

Те же заботы о перевозке больших деревьев продолжаются и в последующие годы. В связи с распоряжением Петра сыскать в «черкаских городах» дерево граб и прислать в Воронеж, Г. И. Головкин 8 мая 1708 г. пишет письмо голландскому купцу X. Бранту:

Мой господине. Прошлаго 1707-го году писал я к вам, моему господину, о присылке из Галандии мастера, которой бы мог болшие деревья инструментами с места на место пересаживать. И по тому моему писму прислан от вас садовник, которой толко молодые деревья звычайно пересаживать может. Однако ж царское величество принять его указал и жалованье ему дается. Указал же его величество еще к вам писать, дабы вы потрудились и сыскали такого мастера, которой бы мог болшие и вырослые деревья инструментами пересаживать без повреждения оных, как сказывают, что при дворе француском так делают. Буде же в Галандии такова мастера не сыщется, то б хотя из Франции такого чрез корреспондентов ваших приговорить и такожде его с инструментами, к тому потребными, прислать [229].

В письме к Я. Брюсу (декабрь 1712 г.) Петр велел ему найти живописца, «который бы умел писать в огородах прешпективы и прочия фигуры», и постараться нанять «огородника, который в Потсдаме и в других королевских огородах пересаживает большие деревья, которому имя Мартын Гендер» [230].

Усвоил себе Петр и барочное пристрастие к различным раритетам флоры. 17 августа 1708 г. Петр писал из Мстиславля Петру Матвеевичу Апраксину:

Господин Апраксин.

По получении сего письма пошли кого в Гилянь и вели там купить молодых дерев помаранцовых, лимонных и прочих, которыя здесь в диковинку, ста два или больше. И вели их, выкопав из земли, поставить в ящики, чтоб мочно их с места на место переставливать и вывесть их будущею весною в Астрахань. И для того пошли туды из Астрахани морские судны, на которых те деревья в Астрахань вывесть, а из Астрахани отправить в верх Волгою с садовником столь высоко, пока морозы не захватят. А где им зимовать, вели сделать теплыя избы, чтоб не позябли.

Очень много проявлял Петр заботы о выписке кроме померанцевых деревьев – фиговых, особых сортов виноградных черенков (из Венгерской земли) и об устройстве для них «теплых анбаров» (оранжерей).

При этом Петр ценил и старое русское садоводство, приказывал доставлять в Петербург из подмосковных и других русских садов семена всяких трав и цветов: из Алексеевского (28 июля 1706 г.), Троицкой (5 февраля 1709 г.), Нежина (28 июля 1706 г.; в Нежине он просит сыскать и привесть «вееръглас»). Обращается он за семенами и кореньями в Коломенское и Измайлово. Особенно любил Петр душистые цветы и травы. Мяту и ромашку сажали по садовым дорожкам. В письме к Тихону Никитичу Стрешневу от 24 или 25 марта 1704 г., т. е. при самом начале строительства новой столицы, Петр пишет: