Иван Ваненко - Тысяча и одна минута. Том 3

Вдруг мчится, скачет, несется инда дорога трясется, и пыль столпом так и вьется кругом; едет с попойки на ухорской тройке… Разъезжий ли то был, или кто другой, кто разберет за версту вперед!.. а Дурень поджидает: подскачет-де ближе, авось узнаю!.. так и есть, это его честь… постой же не оплошаю!..

Только стала тройка равняться с Дурнем и он загайкал, и он зауськал, и он заулюкал… кони так было поперег дороги и бросились; а разъезжий глядь на Дурня… «Ах, ты бездельник, что ты это затеял за штуку шельмовскую!..» Гаркнул молодцам Козакам, что позадь верхом скакали с нагайками. «Поймать его!» козаки не расслушают, что командир кричит, а тройка знай сильнее мчит, а Дурень знай уськает да голосит а-ту-ево! И любо ему Дурню, что с конями-то не справятся…

Тут еще набеду близко боярин охотился с своими псами да с дворнею, да как услышал крик а-ту-ево , подумал, что зайца гонят по большой дороге, пустился с своею ватагою туда же навскачь; и разъезжий остановил тройку да к Дурню отправился, и боярин со псами тудаж прискакал… ан глядь, то не заяц, а его родня, отставной юнкер, подпрапорщик, что под Турку хотел идти да угодил в разъезжие; удивился боярин и спрашивает, с чего его за зайца приняли?.. или в самом деле косой пробежал?

Разъезжий со зла слова не выговорит, только ногами топает да на Дурня нагайкой показывает.

Дурень хохотал-покатывался, а как видит, что речь про него идет, драло-было… ан боярин велел его псами нагнать…

Дурень не бывал на охоте, не знал, что от собак надо вилять в сторону, напрямки побежал, а тут-то его беднягу и слапали… собаки-то собакими всего поизорвали, где и ненадобно, а ногайки-то-ногайками в руках добрых молодцев так отбутетенили, что он как сноп упал на сыру землю; хоть боярин его и громко на все корки и на всех языках ругал за свой перепуг, и пинками его Дурня усовещивал, а Дурень не слышит-не видит, чуть-чуть дышит, да охает.

Бросили его на большой дороге бояры и отправились; а Дурень Бабин лежал вплоть до ночи да к утру уже кое-как ко двору дополоз.

Увидала его мать Лукерья, сшибла руки, так и ахнула, жена Бабариха так и завопила, сестра Чернава так и взвыла голосом; вестимо: бабий обычай слезами беде помогать! Ревут да причитают:

«Что это с тобой, Дурень бабин, подеялось?… али ты на волков напался, али тебя сила нечистая так изуродовала?… Говорили мы тебе, толковали, приказывали, всему учили и наказывали; от зверя беги, от беса молитву твори, а людям добрым ласковое слово говори, так и будешь умным слыть, и не наживешь напрасной беды!»

Дурень едва-едва поднял голову, завидел жену да и вымолвил: «эх, ты, Баба-бабариха, эх ты волк-те зарежь! настряпала ты мне лиха, что втроем не съешь!.. не учила ты меня, а мучила, только с толку сбила, а на путь не наставила!.. От зверя я не убежал, от чертей не отошел молитвою, а от людей ни крестом-ни пестом не смог отделаться!.. жить бы мне просто, а не умничать, не искать бы смысла попусту, там где нет его!»

Сказал это Дурень и захрапел сердяга в последний раз.

Итак Дурень сколько ни жил, ни умничал, сколько умных ни выслушивал, все ему Дурню не в прок пошло!.. жил, маялся, бился и живота лишился, а до смыслу не добился.

«Да,» сказала старушка Захарьевна, ячменной кутьей Дурня поминаючи «да, до смыслу добиться мудрено порой и умному!»

Покончив эту сказку, дядя Пахом вот еще какую нам про другого Дурня рассказывал, – вы ее на следующей страничке увидите.

Эх, братцы-товарищи, эх вы мои любезные! Да ну-теж, полноте ко мне приставать, каких вам еще сказок надобно?.. расскажешь сказку про Волка – подьячий зол, скажешь про Лису – старушка обидится… когож в сказке чествовать прикажете?

Вот вы и молвили: сказка-де не басня, говори чередом!

Вот в чем, братцы-товарищи, вот в чем, други любезные, я обмишулился: я ведь сказку-то почитай за басню принял, вздумал: со стару знать, с глупости, дай-де я сказку так поверну, что-де сказка та вышлаб и не хитрая и мудреная, чтоб дураку было б глубоко-попояс, а умному б не достало по щиколотки!

Эх, как вы меня озадачили, братцы-товарищи! вы в одну речь в одно слово молвили, молвили, что сказка-де есть старина стародавняя и еще прибавили, что буде-де сказку намерен сказать, то говори, как старики рассказывали, а дальше не умничай!

Подумал-было я стать в уровень слову вашему, старые сказки изо стара брать… да оно, не серчайте пожалуйста – оно похоже на то, что из посеву опять зерно выбирать да возить на мельницу, ей Богу так…