Елена Федорова - О чем молчат зеркала

– Зачем? – испугалась девочка.

– Странный вопрос, – хмыкнул путти. – Ты же должна показать свой зеркальный осколок венецианским мастерам.

– Но его у меня нет, – всхлипнула Урсула. – Его выбросила в окно злая тетка Хлорис.

– Т-ш-ш-ш, не стоит плакать, – попросил ветерок, погладив девочку по голове. – Смотри повнимательней.

– Хорошо, – сказала девочка, опуская голову вниз. – Вот если бы у меня был малюсенький огарочек свечи, то я сразу бы нашла бархатное сердечко.

В тот же миг из-за туч выглянула луна, и Урсула увидела прямо перед собой темно-вишневую бархатную коробочку в виде сердечка.

– Алёра, – прошептала она, прижимая дядин подарок к груди. – Алёра!

Урсула поднялась с колен и открыла коробочку. Из зеркального треугольника на нее глянула круглолицая, печальная девушка с лунным серпом в пшеничных волосах. Губы девушки чуть дрогнули, и Урсула услышала тихие слова:

Урсула улыбнулась и бодро зашагала вперед. Дорога привела ее к морю и утонула в пенных волнах. Утомленная ночным путешествием Урсула решила немного вздремнуть. Она забралась под перевернутую рыбацкую лодку и уснула. Ей приснилась добродушная тетушка Хлорис, превращающаяся в злую сгорбленную старуху с крючковатым носом.

Старуха трижды хлопнула в ладоши. На ее зов явились два мальчугана: один – светлокожий с белыми прямыми волосами, а другой – темнокожий с черными кудряшками до плеч.

Светлокожего звали Морфеем – сном. Ему старуха приказала запугать Урсулу, замучив ее кошмарными сновидениями.

Темнокожего мальчика звали Мор – смерть. Ему старуха велела заключить спящую Урсулу в свои объятия и не выпускать до тех пор, пока она не испустит дух.

Малыши захлопали в ладоши, но тут же заспорили, кому достанется право утащить душу Урсулы в вечную пустоту. Спорщиков угомонила Хлорис, сказав, что о душе племянницы она позаботиться сама.

Все трое принялись выплясывать странный танец и дико хохотать. Урсула вскрикнула и, открыв глаза, увидела, что узкая полоска солнечного света проникла под лодку и разделила пространство пополам. Урсуле захотелось поскорее выбраться из-под лодки, чтобы окончательно сбросить оковы жуткого сна.

Теплый ветерок растрепал ее волосы, пощекотал нос, заставляя вдохнуть неповторимый морской воздух. Солнышко погладило ее щеки своей теплой ладошкой, а веселая птичка пропела утреннюю песенку.

– Доброе утро! – сказала Урсула и, сделав несколько шагов к морю, замерла. На берегу сидел человек, фигура которого показалась ей знакомой.

– Не может быть, – прошептала Урсула и потерла глаза. Человек выпрямил спину и чуть повернул голову. Теперь сомнений никаких не осталось.

– Дядюшка Зигфрид! – закричала девочка, бросившись в объятия к изумленному дяде.

– МоядорогаяУрсуланеможетбыть?! – воскликнул дядя, прижимая девочку к себе. – Как, скажи на милость, ты сюда попала?

– Папенька отправил меня к тетушке Хлорис, а она выбросила в окно твой подарок, а потом выбросила и меня, – выпалила Урсула.

– Как она посмела выбрасывать ребенка в окно?! – возмутился дядя. – Ты не ушиблась?

– Нет, нет, – засмеялась девочка, – тетя вовсе не выбрасывала меня в окно. Она выбросила в окно твое сердечко, а меня хотела запереть. Но я выбежала на улицу, а тетя закрыла дверь, оставив меня ночевать в собачьей конуре.

– Возмутительно, – насупил брови дядя Зигфрид. – Откуда вообще взялась эта тетка?

– Это папенькина сестра, – пояснила Урсула. – Она сначала была очень-очень хорошей, а потом…

– Выкинула ребенка на улицу, – закончил дядюшка Зигфрид. – Нет, моя милая, что– то подсказывает мне, что сестра твоего отца никогда не была хорошей. Она просто притворилась, а вы поверили. Но неужели Матильда ничего не заподозрила?

– Не знаю, – пожала плечами Урсула. – Мама выглядела счастливой. Она не сделала ни одного наставления перед моим отъездом.

– Странно, – покачал головой дядя. – Ну, да ладно, что было, то было. Расскажи мне лучше, как ты попала сюда? Кто указал тебе путь?