Хун Сюньтао - Ма Лян – волшебная кисть

Ма Лян подумал, что это снова был сон, чудной, однако хороший. Но что это у него в руках?

Мальчик поспешно зажег факел и обнаружил, что в руке у него самая что ни на есть настоящая кисть, такая же, как те, что он видел в усадьбе у богача и в канцелярской лавке. Черная рукоять, белый ворс – та самая кисть, которую он хотел купить!

– Это не сон, это не сон, это не сон, – повторял он.

Ма Лян распахнул дверь и хотел догнать старика, но снаружи стояла непроглядная тьма, где уж было отыскать его?

– Дедушка, я вас так и не поблагодарил! Теперь, когда у меня есть настоящая кисть, я буду рисовать для всех обездоленных в Поднебесной. Пока я жив, ни за что ее не потеряю!

В темноте он услышал голос старца:

– Вот и молодец!

Подул ветер и снова воцарилась тишина.

Усталость Ма Ляна как рукой сняло. Не в силах сдержать радость, он не стал ложиться спать, а вместо этого выскочил из яодуна.

– У меня появилась кисть! Теперь у меня есть кисть! – кричал он на бегу.

Ветер принес крики Ма Ляна в деревню. Уснувшие было крестьяне стали просыпаться и прислушиваться.

Мальчик колотил в ворота каждого дома и всех перебудил:

– Теперь у нас у всех есть кисть! У нас есть кисть!

А ведь стояла глубокая ночь! На шум сбежались все соседи, даже старики и дети. Все спешили к околице.

Ночь выдалась темная, не было видно ни звезд, ни луны. Крестьяне столпились. Кто-то принес с собой масляную лампу, несколько человек загородили ее собой от ветра, и в ее тусклом мерцании деревенские передавали друг другу кисть, разглядывали, ощупывали, кто-то даже нюхал, а кто-то подносил к уху, пытаясь что-то услышать. Все были счастливы.

Нежно погладив кисть, один из соседей вернул ее юноше:

– Ма Лян, скорей же нарисуй ею что-нибудь!

Внезапный порыв ветра потушил лампу, и все загалдели:

– Точно, Ма Лян, нарисуй большой красный фонарь, которому не страшен ветер!

– Хорошо.

Ма Лян принялся рисовать и вдруг почувствовал, что кисть стала очень тяжелой. Однако он решил, что будет рисовать, какой бы тяжелой она ни была. Ма Лян учился рисовать каждый день и за это время натренировал плечи и запястья. Теперь же он старался не обращать внимания на вес кисти, высоко поднял ее и на стене у околицы в несколько мазков нарисовал большой красный фонарь. И как только Ма Лян его закончил – фонарь стал настоящим и засиял.

– Ай да кисть! Что ни нарисует, все превращается в настоящее!

– Кисть-то волшебная!

– И впрямь волшебная!

Фонарь повесили высоко над околицей. Он светился красным светом, и красным было все вокруг – и лица, и одежда. Внутри фонаря потрескивал огонек красной свечи. Порывы ночного ветра раскачивали фонарь, но не могли потушить свечу, и красный свет по-прежнему ярко освещал деревенских.

Ма Лян радостно поднял над головой кисть и пробежал вокруг толпы:

– Это настоящая волшебная кисть!

Все радовались и поздравляли друг друга:

– Как же хорошо, что теперь у нас есть волшебная кисть!

Кто-то предположил, что тот старец – бессмертный даос и что мечта Ма Ляна о кисти растрогала его.

По просьбе соседей юноша описал, как выглядел старик. Тогда его попросили рассказать во всех подробностях, ничего не упуская, что именно сказал старец. Ма Лян рассказал, и все сошлись на том, что бессмертный с седой бородой наверняка был духом кисти, иначе откуда бы у него взялась волшебная кисть?

Сжимая в руках обретенную драгоценность, Ма Лян вдруг вспомнил, с каким трудом она ему досталась. Вспомнил все невзгоды, и в груди у него защемило, в носу защипало – и он заплакал навзрыд. Деревенские поняли, что творилось в душе у Ма Ляна, и, глядя на него, тоже пустили слезу. Лужайку у околицы наполнили всхлипывания…

Дети удивленно спрашивали взрослых:

– У нас ведь есть волшебная кисть, почему вы плачете? Ведь надо радоваться!

Тогда взрослые утерли слезы.

– И то правда! Мы очень рады, очень, нужно это хорошенько отпраздновать.

Один из детей потянул Ма Ляна за руку и попросил:

– Братец Ма Лян, нашего петуха недавно унес хорек, нарисуй нам нового, хорошо?

– Хорошо, – весело отозвался Ма Лян. – Сейчас попробую!

Он нарисовал на стене большого петуха с яркокрасным гребешком в золотистом оперении и с темнозеленым хвостом. Ожившая птица слетела со стены!