Владимир Машошин - Сказки на ночь

Оставил Прохор Степанович ёжика удивляться, а сам пошёл дальше и повстречал белку, тут он снова не утерпел, и похвастался своим богатством да удалью заячьей. Рассказал, как пятерых охотников в бегство обратил.

Со многими зверями встречался Прохор Степанович, и каждый раз его история становилась всё невероятнее. Дошло до того, что будто бы люди ему оброк платят.

Как лесной пожар разнёсся меж зверей слух – объявился заяц-богач, волки да лисы к нему на поклон идут, люди налоги платят, а сам он, из заячьей норы, всем лесом правит.

Шуму поднялось, гомону, от споров загудел лес, одни верят, будто заяц мог такую силу взять, другие враками называют, третьи пока сомневаются. Но все жители лесные эту новость обсуждают и у всех на устах имя Прохора Степановича.

Прохору Степановичу лестно, что о нём весь лес говорит, не каждому зайцу такая честь выпадает.

Идёт он по лесу важно, зверям советы раздаёт, на приветствия снисходительно кивает.

Вдруг из кустов лиса выскакивает:

– Здравствуйте, Прохор Степаныч!

– З-з-дравствуйте, Л-л-иса П-патрикеевна, – у Прохора Степановича, от неожиданности, зубы застучали.

– Неужто правду о вас говорят?.. Неужели вы можете охотников нанять, чтобы нас, хищников, извести? – спрашивает лиса.

Прохор Степанович спрятал за спину бумажник, грудь колесом выпятил:

– Конечно, могу! Я, нынче, всё могу!

– Ой, я так рада, так рада, – из стороны в сторону заметался лисий хвост.

Лиса лапки сложила, глазки опустила, почтительно склонилась:

– Вы уж защитите меня от волка, будьте добры, Прохор Степаныч.

– От волка? – Прохор Степанович присел, испуганно озираясь.

– От него, разбойника, у вас теперь такое богатство, такая сила, а этот серый наглец житья мне не даёт, и всё потому, что я за вас заступилась, – лиса лапкой глазки вытерла.

– За меня? – удивился Прохор Степанович.

– Конечно, за вас. Услыхал волк, будто вы разбогатели, и говорит мне: «пойдём, лиса, поймаем зайца, деньги отберём, а его самого и всю его семью съедим».

– Ой! – вскрикнул Прохор Степанович и схватился за сердце.

– А я, разбойнику этому, говорю: «что ты, что ты, услышит такие речи Прохор Степаныч, только свиснет, придут охотники и нас с тобой постреляют, даже думать не смей!»

– А он что? – прошептал Прохор Степанович.

– А он дурой меня обозвал и сказал, что врёт всё заяц, ну, вы, то есть сочиняете, а на самом деле у вас никакого богатства нет. И мне обещал весь хвост выдрать. Уж вы помогите, заступитесь, ведь от вас многого не требуется.

– Как же я помогу? – спросил Прохор Степанович.

– Покажите мне богатство своё, а я пойду, волку доложу, чтобы он уже и не думал на такого уважаемого зайца, как вы, лапы поднимать.

– Ну, это я могу, – повеселел Прохор Степанович. – Вот, смотрите! – и он показал лисе бумажник.

А ей только того и надо было, подскочила лиса, схватила богатую находку и спрашивает:

– Значит, говоришь, за эти богатства можно у людей хоть чего просить?

– Д-д-а-а, – шепчет Прохор Степанович, а сам ни жив, ни мёртв.

– Хм, это значит и курятинки свежей, и говядинки, а может, для начала, отведать зайчатинки? – облизнулась лиса.

Прохор Степанович отскочил, что-то пробормотал и в кусты сиганул.

Лиса оглядела бумажник, понюхала, на зуб попробовала и пошла барыней по лесу.

Подходит к своей норе, а там её уже волк поджидает:

– Чего это у тебя, Патрикеевна?

– Да так, ничего особенного, – отвечает Лиса, а сама бумажник за спину прячет.

– Давай сюда, не то хвост выдеру, – оскалился волк.

Глядит лиса, волк рычит, глаза бешенные, клыки острые.

– Ой, да на, не больно-то и хотелось, – сказала лиса, отдавая волку бумажник.

Схватил волк бумажник и к себе побёг, но не успел он и полдороги пробежать, как его медведь остановил:

– Говорят, у тебя богатство людское, которое мне, как хозяину леса, положено?

– Нет, что вы, Михайло Потапыч, я и думать не смел, лично вам несу, – поджал хвост волк.

– Ну, давай сюда, – медведь протянул лапу.

Волк отдал бумажник, а сам поскорее бежать.

Тут уж весь лес заговорил о невиданной силе медведя, раньше только лесом правил, а теперь и над людьми верх возьмёт.

Принялись звери просить медведя к людям сходить, объяснить им, что к чему и людским законом лес защитить, посыпались со всех сторон прошения и наказы. Каждый зверь хочет своё слово сказать, собственные интересы соблюсти. Но Михайло Потапович только важные наказы запоминает – чтобы люди лес не топтали, костров не жгли, да на зверей не охотились.