Йозеф Эйхендорф - Сказки немецких писателей

Вся деревня отмечала в этот день праздник урожая, и у всех людей было радостное настроение; нарядные дети радовались тому, что скоро начнутся танцы, с нетерпением ждали пирогов; молодые парни оборудовали всё, что требовалось для осеннего праздника, на лужайке, обсаженной молодыми деревцами; музыканты уже готовы были и настраивали свои инструменты. Кристиан ещё раз пошел побродить в чистое поле, чтобы привести в порядок свои чувства, чтобы всё обдумать как следует, а затем воротился обратно в деревню, а там уже и стар и млад собрались, чтобы в радости и веселье отметить праздник. И белокурая Элизабет тоже пришла со своими родителями; а юноша смешался с праздничной толпой. Элизабет танцевала, а он между тем вскорости завязал разговор с её отцом, который оказался откупщиком и был в деревне одним из самых богатых. Похоже было, что незнакомец приглянулся ему — и речи его, и молодость, — так что вскоре сговорились они на том, что Кристиан поступит к нему садовником. Юноша решился на это предприятие, надеясь, что теперь-то те знания и навыки, которые он так презирал у себя на родине, ему пригодятся.

И началась у него новая жизнь. Он поселился у откупщика и был принят как член семьи; новые занятия переменили и его облик. Он был столь добр, предупредителен и неизменно приветлив, что очень скоро все в доме, и в особенности дочь хозяина, стали благоволить к нему. По воскресным дням, когда она направлялась в церковь, у него уже готов бывал для неё букет чудесных цветов, и она, зардевшись, благодарила его от всей души; он начинал тосковать, если целый день не видел её, а вечером она рассказывала ему сказки и забавные истории. Вскоре они совсем уже не могли обходиться друг без друга, и старики, которые это заметили, казалось, ничего не имели против, ведь Кристиан был и самым усердным, и самым видным парнем во всей деревне; они и сами с первого взгляда ощутили в своей душе приязнь и любовь к нему. Через полгода Элизабет стала его супругой, — после зимы снова настала весна, ласточки и певчие птицы вновь вернулись в те края, сад стоял в прекраснейшем своем убранстве; на свадьбе царило веселье, жених и невеста были, казалось, на седьмом небе от счастья. Поздно вечером, когда они направились в спальню, молодой супруг сказал:

— Нет, ты не та дева, образ которой поразил меня однажды во сне, но я счастлив рядом с тобой.

Как же радовалась вся семья, когда через год родилась у них маленькая дочка, которую назвали Леонорой! Правда, Кристиан временами мрачнел, наблюдая за ребенком, но жизнерадостность молодости всегда возвращалась к нему. Он почти не вспоминал свою прежнюю жизнь, — ведь он чувствовал себя как дома и был всем доволен. Однако через несколько месяцев ему вспомнились родители, он представил себе, как бы обрадовались они, в особенности отец, узнав о его спокойном счастье, о том, что стал он садовником и сельским жителем; и сделалось ему страшно оттого, что вот уже давным-давно не вспоминал он своих родителей, его собственное дитя напомнило ему о том, что дети для родителей — великая отрада, и решил он наконец пуститься в путь и вновь посетить свою родину.

Неохотно покинул он свою супругу; всё желали ему счастливого пути; и вот в прекраснейшее из всех времен года отправился он в путь. Уже через несколько часов почувствовал он, как тяжела разлука, впервые в жизни испытывая боль расставания; чужие места казались ему непроходимой глушью, а на душе было тоскливо, будто поглотило его враждебное одиночество. Тут пришло ему на ум, что молодость уж миновала, что нашел он наконец родину, которая ему мила, к которой приросло его сердце; и готов он был проклинать легкомыслие минувших лет; тяжелым унынием охвачена была его душа, когда настало время остановиться на ночлег в каком-нибудь деревенском трактире. Он не мог взять в толк, зачем понадобилось ему отрываться от ласковой супруги и благоприобретенных родителей; угрюмый и раздосадованный, отправился он поутру в путь, намереваясь продолжить путешествие.

Страх его возрастал по мере того, как он приближался к горам; вдали показались уже старинные развалины, их очертания с каждым шагом проступали всё явственнее, из голубой дымки выступали всё новые и новые горы с округлыми вершинами. Он ступал уже не так уверенно, часто останавливался и сам удивлялся своему страху, тем ужасным видениям, которые с каждым шагом подступали всё ближе.

— Безумие, я узнаю тебя! — воскликнул он. — Узнаю твою опасную заманчивость! Но я буду сопротивляться со всем мужеством, на какое способен. Элизабет — не какой-нибудь презренный сон; я знаю, что она сейчас думает обо мне, что она ждет меня, что, исполненная любви, считает она каждый час моего отсутствия.