Сельма Лагерлёф - Путешествие Нильса с дикими гусями

Наконец у гусят настолько выросли и окрепли крылья, что они могли предпринять перелёт на юг, и Нильс от радости смеялся и пел. Но стремился покинуть Лапландию мальчик не только из-за темноты, холода и недостатка пищи: была и другая причина.

В первые недели своего пребывания в долине он нисколько не скучал: казалось, что лучшего места и быть не может, – только комары досаждали. Здесь, в Лапландии, Нильс виделся с Мартином нечасто: большой белый гусь так оберегал Пушинку, что не отходил от неё ни на шаг, зато ещё больше подружился со старой Аккой и орлом Горго, и они втроём провели немало чудесных часов. Птицы брали его с собой на дальние прогулки. Нильс побывал на снежной вершине горы Кебнекайсе и смотрел оттуда на ледники, спускавшиеся вниз по крутому белому склону. Видел он и другие вершины, куда редко ступала нога человека.

Акка показывала ему долины, спрятавшиеся среди гор, и скалистые пещеры, где волчицы выводят своих детёнышей. Познакомился он с северными оленями, которые паслись на берегах красивого озера Торне, побывал у Большого водопада и передал тамошним медведям поклон от их родичей. Повсюду перед ним открывались красивые и величественные виды. Он рад был увидеть всё это, но жить в Лапландии ни за что бы не согласился. Нильс всё чаще думал о том дне, когда наконец вернётся с Мартином домой и снова станет человеком, обыкновенным мальчишкой.

Да, он был счастлив, что они летели на юг, к его дому. И когда показался первый хвойный лес, он замахал колпачком и крикнул «ура!»; таким же образом мальчик приветствовал первый скромный домик, первую козу, первую кошку, первую курицу. Нильс проносился над великолепным водопадом, над живописными горами, но такими красотами его уже не удивишь. Зато совсем иное дело было, когда он увидел часовню и небольшое селение: от волнения у него на глазах выступили слёзы.

В пути они встречали много перелётных птиц – их стаи теперь были гораздо многочисленнее, чем весной.

– Куда летите, дикие гуси? – спрашивали птицы. – Куда летите?

– За моря, как и вы, – отвечали дикие гуси. – За моря.

– Да у ваших птенцов крылышки ещё не окрепли! – кричали птицы. – Где уж им перелететь через море!

Лапландцы с северными оленями тоже покидали горы, причём спускались в строгом порядке: шествие возглавлял самый уважаемый лапландец, за ним шли красивые крупные олени, потом вьючные олени с чумами и поклажей, а замыкали шествие семь-восемь лапландцев. Завидев северных оленей, дикие гуси опустились ниже и загоготали:

– Спасибо за лето! Спасибо за лето!

– Счастливого пути! Прилетайте ещё! – махали рогами северные олени.

Зато медведи, завидев диких гусей, указывали на них своим детёнышам и ворчали:

– Посмотрите на этих трусишек: они так боятся холода, что бегут отсюда что есть мочи.

Но и старые гуси не оставались в долгу и говорили своим птенцам:

– Смотрите: они спят по полгода и от этого так жиреют, что не могут двинуться с места.

В хвойных лесах, нахохлившись, сидели озябшие молодые тетерева и посматривали на многочисленные стаи птиц, пролетавшие на юг.

– Когда же наш черёд? – то и дело спрашивали они своих родителей. – Когда же наш черёд?

– А вы останетесь дома, – неслось в ответ. – Останетесь дома!

Тот, кому приходилось бывать в горной местности, знает, что такое густой туман, окутывающий вершины. Как только покинули Лапландию, гуси попали в царство тумана. Целый день они летели, не зная, что внизу: горы или равнина, и лишь к вечеру опустились на зелёную лужайку на вершине холма. Нильс решил, что где-то неподалёку живут люди: ему будто слышались человеческие голоса и скрип телег, – и подумал, как было бы хорошо зайти в тёплый дом. Мальчик промок и озяб, но, опасаясь заблудиться в тумане, покинуть гусей не решился. На каждом листочке, на каждой былинке висели дождевые капли, и при малейшем движении на Нильса обрушивался настоящий ливень.

Мальчик всё-таки рискнул сделать несколько шагов и вдруг увидел какое-то строение, по-видимому, высокое – в тумане невозможно было разглядеть крышу. Он подошёл поближе, но дверь оказалась заперта – похоже, дом пустовал. Сообразительный Нильс догадался, что это наблюдательная вышка, откуда в хорошую погоду можно осматривать окрестности, а значит, ни еды, ни тепла он здесь не найдёт.