Андрей Чудояков - Шорские сказки и легенды

— Наелся, напился ли ты?

Баран ответил:

— Нет!

Тогда ударил дед барана топором и разрубил пополам. Одна часть осталась лежать у ног деда, а другая убежала в лес и спряталась в норе у лисы.

Пришла лиса и спросила:

— Кто у меня в норе сидит?

— Это я, баран ненасытный! — ответила половина барана.

Лиса убежала в лес и позвала медведя, волка и зайца.

Вот они пришли к лисьей горе, заяц спросил:

— Кто у лисы в норе сидит?

— Это я, баран ненасытный! — ответила половина барана.

Подошел волк к норе и спросил:

— Кто у лисы в норе сидит?

— Это я, баран ненасытный! — ответила половина барана.

Подошёл медведь к норе и спросил:

— Кто у лисы в норе сидит?

— Это я, баран ненасытный! — ответила половина барана.

И тогда волк и медведь разорвали барана.

Жили старик и старуха. Жили очень бедно. У них были петух да собака, больше никого не было. Да и тех они путём не кормили, нечем было.

Однажды собака говорит петуху:

— Мой друг, уйдём в лес. Здесь нас не могут прокормить хозяева. Собака и петух ушли в лес. В лесу они ходили до позднего вечера и не могли найти места для ночлега. Потом собака залезла в дупло дерева, а петух сел на ветку и устроился на ночь.

Перед рассветом петух запел:

— Ку-ка-ре-ку!

Голос петуха услышала лиса, захотела съесть петуха, поэтому она подошла к дереву и сказала:

— Ай да петух! Я не видела такого петуха! Какие крылья, какой голос, какой гребешок! Спустись ко мне?!

— Зачем спускаться? — спросил петух.

— Пойдём ко мне в гости. Я живу теперь на новом месте, тебе заготовила много зёрен. — сказала лиса.

— Один я не пойду. У меня есть товарищ, позови его.

Лиса подумала: «Вместо одного у меня будут на ужин два петуха». Она спросила:

— Где твой товарищ?

— В дупле дерева.

Лиса заглянула в дупло. Собака поймала её за горло и задавила.

Щука захотела поймать ельца. Она намутила воду грязью. На это место пришли рыбаки. Они закинули сеть.

В мутной воде щука не увидела сеть и попалась рыбакам.

В тине озера жила щука. От старости у неё выпали зубы. Ни шевелиться, ни плавать не могла она.

Елец плавал, задевая щуку своими плавниками. Щука подумала: «В мои молодые годы если бы ты плавал так, то давно был в моем желудке».

Пурун, пурун, полтур, — начала бабушка Орекен. — В дремучей тайге жил-был один медведь. Шибко старым он стал по кедрам лазить, шишек добывать уже не мог. И вот он идёт, бредёт по буреломам, обросшей тайге и глядит на кедры, на каждой ветке которых шишки прямо гнёздами сидят. Смотрит на них и слюну глотает, ворчит при этом.

— Ох, жалко, жалко, что старый стал! Сколько в свой век я этих шишек покушал! Пусть бы другие старели, только не я! Ух! Какими высокими стали кедры, лазить моченьки нету. Кто мне поможет шишки достать?

Вдруг, подняв хвостик торчком, навстречу прибежал к нему полосатый бурундук.

— О, бурундучок, бурундучок, лёгкий браток, залезь-ка на кедр, спусти-ка мне шишек да побольше. Я благославлю тебя, — попросил медведь.

— Цик-цак, цик-цак! На тебе пшик! Мне самому мало шишек! Зима близко, свои закрома заполнять надо! — ответил бурундук и полез на кедр. Рассерженный медведь мохнатой лапой схватил бурундука, царапнул его по спине, а там, где царапнул, от когтей полосками кровь запеклась. От того стал всегда полосатым бурундук. Пошёл медведь дальше.

— Кы-ы-ы-к! Кы-ы-ы-к! — послышалось вверху. Это был крик чёрного дятла. Прилетел он, сел на макушку кедра, острым клювом стал стукать и долбить, шишки добывать. Глянул медведь на птицу и сказал:

— Эзе, чакши птица! Пожалей меня, старика, хоть ты. Спусти-ка шишек да побольше. Накорми меня и сам поешь. Я, хан тайги, благославлю тебя.

А птица в ответ:

— Крк, крк! Если тебе надо, сам залезь! Сам залезь! Крк, крк!

И полетел. Медведь в след заворчал:

— Кара сайда карара кат! Сарыг сайда саргара кат! Когда шишки тёмно-зелены, до черна высыхай! Когда шишки желты — желтее высыхай. От его проклятия чёрный дятел стал всегда тощим, никогда не жиреет. Пошёл дальше медведь, встретил барсука и сказал ему: