Хатка Бобра - Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал

В очень многих старинных русских преданиях, былинах, — поется о славном князе Владимире Красно Солнышко. Но еще больше поется о широких пирах, которые Владимир любил устраивать. Весь княжеский двор заставляли столами с угощением, выкатывали бочки меда и кваса, распахивали настежь дубовые ворота: заходи, киевский люд, всем сегодня рады.

Зиму провожать пожелал великий князь вместе с народом. Во дворе поставили разнообразное угощение, а на высоком крыльце сидел сам хозяин с важными гостями. Пировали так весело, что даже не заметили Змея Горыныча, совершавшего над городом большой круг и примерявшегося, куда бы приземлиться.

По одну руку от Красна Солнышка находился греческий купец Креонт, а по другую — жевал вареную курицу Тетеря, березовский охотник.

— Послушай меня, великий князь, — шепотом говорил Креонт. — У меня к тебе секретное дело по торговой части. Может получиться большая выгода…

— Что? — переспрашивал Владимир, в шуме праздника ничего не слыша.

— Секретное дело! — повысил голос грек.

— Курица жесткая, варить надо было лучше, — ворчал Тетеря.

— Что ты говоришь? — еще громче переспросил торгового грека Владимир, заглушая сипенье скоморошьих дудок, дувших гостям прямо в уши.

— Секретное дело! — заорал Креонт. — Редкий товар!

Все участники пира с интересом повернулись к высокому крыльцу.

— И что за товар? — поинтересовался великий князь, отпихивая скомороха с дудкой.

— Шкурки ежиков, — таинственно заговорил, наклоняясь к нему, грек. — Дивный мех, русское чудо! Предлагаю хорошую цену, только ты больше никому их не продавай — ни армянам, ни французам, — только нам, грекам.

— А что, на ежиках теперь мех растет? — хмуро спросил Красно Солнышко Тетерю.

— Да я у тебя уже столько сижу, что на них и поганки могли вырасти, — недружелюбно отвечал охотник.

Владимир вздохнул, соображая, как ему отвязаться от приставучего греческого купца.

— Значит так, — решил он. — Шкурки с ежиков обдирать запрещаю! Они от этого… — Владимир задумался.

— Болеют, — подсказал Тетеря.

— Болеют! — подтвердил Владимир. — Разрешаю их брить! Весь мех, какой получится, пусть греки себе забирают, нам не жалко… Так где, ты говоришь горы золотые спрятаны? — как бы невзначай спросил он, снова поворачиваясь к Тетере.

— На бороде, — невозмутимо отвечал березовец, объедая куриную ножку.

— А с ежиками что нам делать? — поинтересовался Креонт.

— А? С какими ежиками? — Красно Солнышко был недоволен, что его отвлекают.

— С бритыми, с какими же еще.

— Рубашечки им шейте, а то у них пузо замерзнет, — посоветовал Тетеря.

— Куда золото спрятал? — толкнул князь охотника. — А, Тетеря?

Но Тетеря только пожал плечами.

— Ты почему меня не слушаешь? Князь я или не князь?! — не выдержал Красно Солнышко.

— Да какой ты князь, — мрачно отвечал Тетеря, охотясь в миске за соленым рыжиком. — У тебя по Руси змей летает, а ты и не чешешься…

Раздался треск и Горыныч мимо ворот ввалился на княжеский пир.

— …вон, по Киеву, как у себя дома разгуливает! — продолжал охотник и в подтверждение своих слов указал на Змея, отряхивающего с себя обломки забора.

Люди во дворе завопили от ужаса. Грек Креонт спрятался за князя Владимира, а князь — за Тетерю. Прочие гости бегали по двору в поисках укрытия или дрались из-за места под столами.

— Давай-ка, богатырь, поговори с великим князем, — подсказал Змей Горыныч, когтем пододвигая мальчика вперед. Однако в общем шуме и движении Веприка никто не замечал.

Тогда он взобрался по змеевой шее и оттуда, как с дерева, закричал Владимиру:

— Ты зачем батьку моего в плену держишь?!

— Ты зачем батьку моего в плену держишь? — грозно повторил Горыныч, чтобы все слышали — так что оглушенный Веприк съехал ему на спину. Горыныч тремя головами кивнул на Тетерю.

— Да если бы я знал, что он тебе батька… — в великом испуге начал оправдываться князь. — Разве ж он в плену? Да он же у меня в гостях сидит!.. с прошлой осени… Ну и детки у тебя, Тетерев, — шепотом заметил Владимир соседу. — Они у тебя все трехголовые или только этот? В маму что ли?

У Тетери у самого язык отнялся при виде новоявленного сыночка.

— Какой я тебе батька?! — закричал он наконец. — Гад ты ползучий.

— Не ползучий, а летучий, — с достоинством поправил Горыныч.

Тетеря прицелился кинуть в Горыныча рыжиком.

— Говори, где жена моя Смеянушка?!

Тут сошла на землю и сама Смеяна, одетая для удобства сидения на драконе в арабские легкие шаровары, расшитые серебряными звездами и полумесяцами.