Лидия Соловьева - Дочь Солнца

А Менык-Мэныгъян тем временем проснулся. Он бы еще поспал, да уж очень холодно на озере. Ну вот, проснулся он, хочет встать, а ремни не пускают. И братьев нигде не видно. «Эх, не дождались меня братья! — с досадой подумал он. — Ну ничего, пойду догонять их». Поднатужился он, поднялся, встал на ноги да весь лед с озера и поднял на себе. Так и пошел.

Идет тайгой, валит деревья, позади него широкая дорога остается. Так он дошел до того места, где таежные чудовища на его братьев напали. Сидят братья на большом дереве, дрожат, с жизнью прощаются. А чудовища ствол грызут. Уже совсем немного осталось.

Вдруг увидели они Менык-Мэныгъяна, а позади него широкую просеку, испугались. «Это, наверное, новый хозяин тайги идет. Пришел нам конец!» — подумали они и разбежались в разные стороны. Никто их больше не видел.

А Менык-Мэныгъян кричит братьям:

— Что же вы не слезаете? Смотрите, сколько воды я вам принес.

Слезли обрадованные братья, отвязали лед от Менык-Мэныгъяна. Лед упал, свалил деревья. Потом в том месте поляна образовалась.

А братьям стыдно стало, что хотели они от младшего избавиться, а он их спас.

С тех пор стали братья Менык-Мэныгъяна на охоту с собой брать, а он от этого поумнел, говорят.

Жил мальчик. Забыли родители имя ему дать. Никак не звали его. Просто мальчик был.

Вот один раз послала его мать к озеру воды набрать. Наклонился мальчик к воде. Вдруг видит, зверек какой-то незнакомый на него смотрит. Голова большая, усы большие, глаза круглые.

— Ты кто? — спросил мальчик. Он совсем ничего не знал. Глупенький был.

— Рыба я, — удивился зверек. — Разве ты не знаешь?

— А имя есть у тебя? — опять спросил мальчик.

— Конечно, — засмеялась рыба. — Канаельхин [13] Канаельхин — бычок (рыба) (чукотск.). имя мое.

Очень сильно удивился мальчик. «Он, такой маленький, имя имеет, а я, такой большой, без имени хожу».

В это время выглянула из воды маленькая рыбка.

— А это кто? — засмеялся мальчик. — Неужели и у такой крохотной имя есть?

«Вот какой глупый, ничего не знает», — подумал Канаельхин, а мальчику сказал: — Вэкъын [14] Вэкъын — навага (чукотск.). это.

«Как же так? — подумал мальчик. — У всех имя есть, даже у такой маленькой рыбки. Только у меня нет имени».

Опечалился он, набрал воды и пошел.

Вот идет мальчик тундрой и думает: «Возьму-ка я себе имя этой рыбы. Тоже Канаельхин буду». Идет и повторяет: «Канаельхин, Канаельхин». Встретилась на пути его кочка. Споткнулся мальчик. Воду разлил. Имя забыл.

Ничего не поделаешь, пришлось вернуться. Набрал он воды. Видит, опять смотрит на него усатый зверек. Спросил у него имя. Удивился Канаельхин, но все же ответил.

— Ладно, — говорит мальчик, — теперь не забуду.

Пошел тундрой, опять о кочку споткнулся, воду разлил, имя забыл.

Снова пришлось к озеру идти. Наконец в последний раз к своей яранге с водой он пошел. Все время имя повторял. Ни разу не падал. Когда совсем дошел, у самого входа упал. Воду не разлил, а половину имени забыл. Стал вспоминать — никак не может. Ельхин помнит, а начало забыл.

Не хотелось больше мальчику к озеру возвращаться. Так и стал он Ельхин. С тех пор имя это у людей живет.

В одном месте, там, где самая спокойная вода, жил большой налим. Он был такой ленивый, что даже на промысел ходить не хотел. Проплывет мимо маленькая рыбка — налим поймает ее, съест и снова ждет. Поэтому никто и не знал его. Живые не видели, а те, которых он съел, рассказать уже не могли.

Один раз к тому месту подошел олень, заглянул в воду и увидел налима.

— Кто ты такой? — с удивлением спросил олень.

— Разве ты не видишь? — важно ответил тот. — Я налим.

— А почему же ты лежишь? — опять спросил олень. — Ты больной?

— Ух, какой надоедливый! — рассердился налим. — О важных делах я думаю, поэтому и лежу, а ты мешаешь. Уходи лучше, пока не съел тебя!