Лидия Соловьева - Дочь Солнца

Выскочила мышка, на колени к ней прыгнула и просит:

— Девочка, дай мне каши!

— Фу, противная! — крикнула Сюряга-Зох и столкнула мышку. — Иди на пол, оттуда разговаривать можешь.

Ничего не ответила мышка. Сидит на полу, ждет.

— Подожди, — говорит Сюряга-Зох, — я поем, а тебе котелок вылизать дам.

Повернулась мышка, хвостом махнула и убежала в свою норку, а Сюряга-Зох попробовала кашу и выплюнула. Каша-то горькая-горькая. Стала она мышку звать:

— Иди, я пошутила! Всю кашу тебе отдам.

Поверила ей мышка и вернулась. Только попробовала кашу и сразу поняла, почему девочка такая добрая стала. Отвернулась она от котелка, усы лапой вытерла. «Ладно, — думает, — я тебе отплачу за жадность».

— Что же ты не ешь? — спрашивает Сюряга-Зох.

— Спасибо, — говорит мышка, — боюсь, тебе мало будет.

Сказала так и убежала.

Тут открылась дверь и вошел медведь.

— Кто позволил тебе в мою тайгу приходить да еще в мой дом залезать! — заревел он. — Зачем пришла, говори!

— За подарками пришла, — говорит Сюряга-Зох. — Ты моей сестре дом подарил, а мне два нужно. Вот я и пришла.

— Ладно, — говорит медведь, — сейчас будем с тобой в карах-сымирыки играть. Если не поймаю тебя — получишь два дома, а поймаю — съем. Согласна?

— Согласна, — говорит Сюряга-Зох, а сама думает: «Сейчас мышка придет и станет с колокольчиком бегать, а я два дома получу».

А мышка подбежала к ней и говорит:

— Ты сначала сама побегай, а я после по твоим следам бегать буду, как остатки в котелке вылизывать.

Поняла Сюряга-Зох, что обидела мышку, да поздно. «Ничего, — думает глупая девочка, — у мышки ноги маленькие, а у меня большие, значит, я быстрее бегать могу».

Подумала так и ударила мышку ногой так, что та захромала. Потом сняла свой платок, завязала медведю глаза, взяла у него колокольчик и побежала.

Звенит колокольчик, указывает, где девочка. Медведь ее и поймал сразу. Потом снял с глаз повязку и говорит:

— Пожалуй, не стану я тебя есть. От такой злой и ленивой заболею еще. Дам я тебе то, что ты хочешь: будут за тебя другие делать твое дело, и домов не два, а много будет. Возьми свой платок и брось, как только выйдешь отсюда.

Схватила Сюряга-Зох платок, скорее из медвежьего дома выбежала и бросила его на снег. Но что такое? Взмахнула Сюряга-Зох руками и вдруг поднялась в воздух.

— Ку-ку! — закричала она. — Ку-ку!

Она хотела сказать: «Куда? Куда я лечу?» — но забыла все слова и только твердила: «Ку-ку, ку-ку!»

Стала ленивая и злая Сюряга-Зох кукушкой. Не любит кукушка делать свое дело. Не выводит сама птенцов: то в одно гнездо подкинет яйцо, то в другое. Много таких домов у нее.

А мать Сюряги-Зох ждала дочку, ждала. Потом решила, что не может дочка медвежьих подарков унести — так много их. Сама в тайгу пошла.

Встретил ее медведь по дороге.

— А, и ты идешь, — говорит он, — и тебе подарков надо. Ладно, получай!

И стала она кошкой. Сколько кошке ни дай, она все кричит: «Ма-а-ло, ма-а-ло!»

Когда же узнала кошка, что это мышка не захотела помочь дочери, разозлилась и стала ее искать, а мышка убежала.

С тех пор кошка все ищет ту мышь и никак найти не может.

А Юлегыт-Кыс хорошо живет, сама все делает и другим помогает.

Вот если встретите такую работящую, хорошую девочку — знайте, что это Юлегыт-Кыс, а если и не она, то ее дети, а если не дети, то внуки.

Все равно народ таких работящих да хороших Юлегыт-Кыс зовет…

Как-то раз бежал по тундре заяц. А на пути его была большая яма. Не заметил ее заяц и угодил туда. В этой яме жили кэлъет. Главного в это время не было дома, и в яме находились только жена и дети Кэле. Их было так много, что заяц так и не смог сосчитать сколько.

Обрадовались маленькие кэлъет, что заяц к ним попал. Они были очень голодные и сказали:

— Давайте сейчас съедим этого зайца.

Заяц страшно испугался, когда услышал это.

— Подождите немного, — сказал он чудовищам, — скоро я стану жирным, вот тогда и съедите.

Согласились кэлъет, и заяц остался у них.

Все время он думал о том, как выбраться из ямы. Яма была большая и очень глубокая, а заяц уже ослаб от голода. Долго думал заяц и наконец придумал. Стал он каждый день прыгать. Смотрят на него кэлъет, удивляются: