Обидно стало парню. Пошел он к братьям и говорит:
— Возьмите и меня на охоту.
Братья только посмеялись над ним. Куда, мол, глупому? Всю охоту испортит. А Менык-Мэныгъян все не отстает:
— Вы мне хоть скажите, кого вы на охоте убиваете?
Сперва молчали братья. «Глупому объяснять — все равно что на безногом олене ехать», — думали они. Наконец так надоел им младший брат, что они сказали:
— Что встретим живое, то и убиваем.
Замолчал Менык-Мэныгъян. Перестал приставать к братьям. Прошло немного времени. Собрался он ночью, когда все спали, взял большую палку и ушел.
Идет он тайгой, а навстречу ему медведь.
— Ты живой? — спросил Менык-Мэныгъян.
— Вот я тебе сейчас покажу, живой я или нет! — зарычал медведь и кинулся на Менык-Мэныгъяна.
Но Менык-Мэныгъян ударил медведя палкой, и тот упал замертво.
Взвалил парень его на плечи и пошел. Много зверя всякого так набил. Другой бы и половины не поднял, а Менык-Мэныгъяну все нипочем. Вдруг он увидел, впереди кто-то большую вязанку хворосту несет. «Вот диковинный зверь, — думает Менык-Мэныгъян, — на спине горб лохматый. То-то удивятся братья, когда я такого притащу!» Подумал так и стукнул идущего впереди прямо по горбу. Закричал тот, обернулся, и Менык-Мэныгъян узнал старшего брата.
— Что же ты делаешь, бездельник! — закричал тот. — Хорошо еще, что хворост на спине у меня был!
— Да ведь ты же сказал: «Убивай все живое». Вот я и думал, что зверь впереди меня.
Отругал его старший брат, да что же с глупым сделаешь? Пришли они домой. Скоро умерла их старая мать. Поплакали братья и велели Менык-Мэныгъяну к сестре съездить за речку, одежду у сестры попросить, чтоб было в чем мать похоронить. А сестра жила далеко.
Взял Менык-Мэныгъян лошадь и поехал. Вот добрался он до глубокой реки. Надо было брод искать, а он в самую глубину лошадь толкает. Не хочет лошадь идти, ноги поднимает, от воды отходит.
Увидел это Менык-Мэныгъян и сказал:
— А-а-а, понимаю, ты боишься замочить свои красивые камусы, поэтому не идешь. Ладно, сейчас сниму их с тебя. Иди босая.
И Менык-Мэныгъян недолго думая поднял ногу лошади и собрался кожу с нее сдирать. Оскалила лошадь зубы, закричала.
— Так вот ты какая! — рассердился Менык-Мэныгъян. — Я тебе помогаю, а ты еще смеешься надо мной!
Схватил он палку и ударил лошадь. Лошадь упала, а Менык-Мэныгъян думает: «Что же я наделал? Лошадь-то издохла. Теперь братья ругать меня будут. Ну ничего, зато мяса им пришлю».
Выпряг Менык-Мэныгъян лошадь, положил ее на телегу и говорит телеге:
— Сюда лошадь тебя везла, а теперь ты ее к братьям отвези.
Повернул телегу оглоблями к дому, сам через речку перебираться стал.
Кое-как добрался он до сестры, взял одежду для матери и обратно пошел. Идет тайгой, на деревья смотрит. Шумят деревья, стонут, гнутся от сильного ветра.
— Вот бедные, — говорит Менык-Мэныгъян, — холодно им, ведь они совсем раздетые. Вон как просят меня дать им одежду. Кланяются, плачут.
Стал он тут отрывать по куску одежды, что у сестры взял. Оторвет и на дерево вешает. Так всю одежду и роздал.
Вернулся Менык-Мэныгъян к братьям, а они спрашивают:
— Где твоя лошадь?
— Она боялась камусы в реке замочить, я стал снимать, а она смеется надо мной. Я ее палкой один раз ударил. Она упала и умерла.
— Ах ты глупец! Такую хорошую лошадь убил!
— Ничего, зато мясо будет.
— А где же мясо?
— Телега везет. Ей бы уже приехать пора, — сказал Менык-Мэныгъян, — я ведь ее еще от реки отправил.
Поняли братья, что ни лошади, ни телеги им уже не видать, и спросили:
— А у сестры ты был?
— Был.
— Дала она тебе одежду?
— Дала.
— А где же она?
— Деревьям отдал. Они плакали, просили меня, и я дал.
Подумали братья, сами одежду сшили, а Менык-Мэныгъяна могилу копать послали.
— А до какой глубины копать? — спросил он.
— Как обычай велит, до уха копай [12] « До уха копай …» — по обычаю могила должна быть глубиной вровень с ухом стоящего человека (якутск.).
, — сказали братья.
Пошел Менык-Мэныгъян, выбрал место потеплее, лег ухом к земле и думает: «Зачем же я буду копать, раз земля и так до уха доходит?» Подумал он так и уснул.
Долго ждали братья, наконец сами пошли посмотреть, что он делает, и увидели спящего. Нет от него толку! Сделали все сами. Потом старший сказал:
— Давай уйдем, оставим его здесь. Он такой глупый, что житья от него не будет все равно.
Долго спал Менык-Мэныгъян. Проснувшись, он увидел, что братьев нет, и пошел догонять их. Возле самого озера догнал. А на озере уже лед крепкий. Устроили они привал, поели, а Менык-Мэныгъян после еды спать любил. Вот и решили братья задержать его здесь, пока в тайгу сходят, чтобы охоту им не портил. Дождались они, когда Менык-Мэныгъян крепко заснул, прорубили вокруг него четыре проруби, крепкие ремни под лед продели и прикрутили теми ремнями Менык-Мэныгъяна ко льду. Сами в тайгу пошли. Много зверя набили уже братья. Вдруг напали на них таежные чудовища. Сами страшные, зубы длинные, языки огненные. Залезли братья на дерево: «Ну, — думают, — пропадать нам теперь!»
Читать дальше