Марина Тараненко - Бума-Бумай-Ок [litres]

Во двор они вышли вместе: Витюля с книжкой и Лисёнок с куклой.

– Хочу в песочницу! – с ходу заявила Настя (это было второе имя Лисёнка).

Витюля в песочницу совсем не хотел. Там салфеточкой всё не протрёшь, и песка на брюках не миновать.

– Лучше я тебе расскажу сказку про волшебную песочницу, перелётную. Ты слышала о перелётных птицах? Они зимой улетают в тёплые края, а весной возвращаются.

Рыжие хвостики Насти-Лисёнка, а их у неё было целых три – два по бокам и один на макушке, – согласно закивали.

– Так вот, – продолжил Витюля. – В одном городе жила-была перелётная песочница. Летом она летала туда, где лежат вечные сугробы, и набирала себе снега, чтобы дети могли лепить снежные, очень нежные пирожные. А зимой, когда всё замерзало, находила песок в жарких пустынях, и малыши делали из него песочные, очень сочные пряники.

– Скучная сказка, – вмешалась Юля. – Пускай будет целая перелётная улица, которая в любое время года летит, куда хочет. Вместе с домами, фонарями и деревьями. Представляешь, придёт человек и скажет: «Я живу на улице Перелётной».

– «И сам я перелётчик», – добавил Витюля.

– Хочу быть перелётчиком! – обрадовалась Настя-Лисёнок, замахала руками и запрыгала быстрее мячика.

– Перелётных лисят не бывает, – попытался умерить её пыл Витюля.

– Хочу-у-у-у!

Витюля понял – добром это не кончится, и выбрал из двух зол меньшее.

– Ладно, пошли в песочницу.

– В перелётную?

– В обычную.

Песочница была забита малышами, и Лисёнка пускать не хотели.

Настя-Лисёнок начала плакать. Любому обидно, если его не принимают в песочницу. Через несколько минут Юля испытала это на собственной шкуре, хоть она и не лисёнок, чтобы шкуру иметь.

Девчонки играли в «собачку». Бросали друг другу мяч, а та, кому выпадет быть собачкой, должна ловить, и не просто так, а стоя в центре круга на скейтборде. Скейтборд принесла Снежана. Яркий, красивый, с драконьей мордой на всю доску. Постоять на голове у дракона Юля бы не отказалась.

– А где твои подружки? – ехидно спросила Снежана.

– Они сегодня не выйдут.

– Поэтому ты решила играть с нами? А нам и без тебя весело.

Какая Снежана вредная! Да, у Юли есть Лиза и Софийка, с ними она проводит больше времени, а Снежана – с Машей, Аней и Полиной. Но если Снежана одна, Юля без колебаний зовёт Снежану к ним.

Хорошо Насте-Лисёнку: Витюля мигом объяснил малышам, что в песочнице места хватит всем, и Лисёнок теперь лепит свои пирожные. А Юле остаётся лишь смотреть, как другие играют.

Папа говорит, люди любят охранять свои песочницы, потому что им кажется, что придёт кто-то чужой и разрушит песочные замки, которые они строили. Юле это непонятно: а почему им так кажется? Может, никто разрушать не собирается?

Может. Но людям трудно в это поверить. И подружиться с чужими иногда трудно. Проще их высмеять или прогнать.

Юля следила за полётом мяча от Маши к Ане, от Ани к Полине и мечтала: была бы Земля огромной общей песочницей, откуда никого не прогоняют, а люди там все вместе строят волшебный замок, в котором каждому уютно и радостно.

В Юлины мечты ворвался испуганный крик Снежаны. Снежана неудачно подпрыгнула на скейтборде, и доска переломилась надвое. Наверное, Снежана не виновата: доска старая и дряхлая, надоело ей терпеть прыжки на своей спине. Но для брата Снежаны это слабое оправдание. Самое ужасное – именно в этот момент он решил посмотреть в окно.

Выглядела Снежана такой же переломившейся, как доска.

– Взяла без спроса, ещё и сломала! – кричал на неё брат, выскочив во двор. – Сплошные неприятности от тебя, ничего хорошего сделать не способна!

Вообще-то получила Снежана за дело, но последняя фраза брата задела её не на шутку.

– Совсем ничего? Это ведь неправда, девочки?

Подружки Снежаны задумались. Полине Снежана как-то электронного робота поломала, Анин дневник залила компотом, Машин телефон в мусорный бак уронила. Ничего хорошего на ум не шло.

Снежана захлюпала носом.

– А я помню, – нашлась Юля, – ты замёрзшего голубя отогрела. Он в снегу сидел с перебитой лапой, а ты его спасла.

Взгляд Снежаны был полон благодарности.

– Ты по-о-омнишь? – протянула она.

Конечно! Хорошее помнить приятнее, чем плохое.