Корнелия Функе - Потилла

И тут всё вокруг стало увеличиваться. Колокольчики выросли высотой с деревья, трава доставала Артуру до носа, а холм фей превратился в громаду гор. И только Эстер оставалась прежней, вровень с ним.

Потилла насмешливо смотрела ему в глаза, вдруг оказавшись на голову выше.

– Ну, магистр Артур, как вам это нравится? – тихо спросила она. – Теперь вы увидите мир нашими глазами.

– Это как-то немного страшновато, – протянула Эстер и испуганно отпрянула от гусеницы, которая была толще её руки.

Артур встал рядом с подругой и взял её за руку, чтобы ей было не так страшно. Всё стало каким-то несказанно чужим. Даже Потилла. Он просто не мог привыкнуть к тому, что она смотрела на него сверху вниз.

Фея улыбнулась:

– Я всё та же, магистр Артур. Та же, какую вы когда-то вызволили из чулка и носили у себя на руке. И мир тоже прежний, хотя он и кажется вам непривычно чужим и огромным. Готовы ли вы и Эстер Волшебноволосая следовать теперь за мной?

Дети надели рыжие шапочки и кивнули. А затем пошли вместе с феей по залитой лунным светом поляне к холму.

– Ой, как темно! – прошептал Артур, когда они очутились перед входом в холм. Вход зиял чернотой, словно огромная разверстая пасть.

– Положите руки на ваши шапочки! – тихо сказала Потилла. – Только так дверь впустит вас внутрь.

– Но тут нет никакой двери! – ошеломлённо произнесла Эстер.

– А вы чего ждали? – насмешливо спросила фея. – Дверь с ручкой и на замке? Дерево и железо? Вот это и есть дверь фей. Протяните руки вперёд.

Эстер с колебанием подчинилась – и испуганно отшатнулась:

– Ой, горячо!

Потилла нетерпеливо постучала носком туфельки:

– Артур, вы тоже хотите удостовериться, что там есть дверь?

– Нет, спасибо, – сказал Артур, покосившись на Эстер – та всё ещё дула на обожжённые пальцы.

– Ну хорошо, тогда я сейчас попрошу, чтобы холм нас впустил.

Потилла положила ладони на свою шапочку и, пригнувшись, шагнула к тёмному жерлу.

Дети услышали протяжный, глубокий вздох. Трава перед чёрной пастью холма закачалась, и лица детей обдало жарким ветром.

Потилла довольно кивнула:

– Он впускает нас. Недаром я назвала вас Эстер Волшебноволосой. – Фея подалась вперёд, прислушиваясь. – О, эта чёрная тишина! – прошептала она. – Будьте осторожны! Скоро начнётся очень крутой спуск! – И с этими словами скрылась в темноте.

Ребята переглянулись.

– Идём! – шепнула Эстер, сжав руку Артура.

И холм фей поглотил их.

Они продвигались на ощупь вдоль прохладных земляных стен, ступая по невидимой почве, и скоро оказались у лестницы. Спустившись на две скользкие ступени, нерешительно остановились.

– Потилла! – шёпотом позвал Артур. – Потилла, мы ничего не видим!

Какое-то мгновение было тихо. Потом они услышали сердитый шёпот феи:

– Ах, я пустоголовая растяпа! Ведь у вас же человеческие глаза. Человеческие глаза!

Артур и Эстер услышали, как она снова метнулась по ступенькам вверх. Тонкие пальцы коснулись их век, и фея быстро пробормотала:

Темнота ушла, словно пелена с глаз, и уступила место серо-голубому свету. Артур и Эстер вздохнули с облегчением. Хотя в том, что они увидели, было мало утешительного. Под ногами у них начиналась лестница, круто уходящая куда-то в глубину. Узкие каменные ступени были истёртые и сырые, а с потолка, словно рваные сети, свешивались корни деревьев.

Потилла предостерегающе приложила палец к губам и пошла впереди. Артур и Эстер рука об руку последовали за ней.

Они спускались всё ниже и ниже. И с каждой ступенькой страх Артура нарастал. Поначалу этот страх был размером с горошину, но уже скоро он давил на него тяжёлой тыквой. Эстер же, с блестевшими любопытством глазами, озиралась по сторонам.

– Ах, это так волнующе! – прошептала она.

«Ещё как!» – подумал Артур. Ноги у него стали мягкими, словно пудинг.

Лестница привела их в пещеру, в которой, подобно огромным, угрожающе острым каменным зубам, сверху свисали сталактиты, а снизу возвышались сталагмиты. Вода сочилась по скалистым стенам, а из дальнего угла пещеры на них таращилось огромное каменное лицо. Сквозь широко раскрытый рот в мрачную пещеру падал сноп света.

Артур остановился на последней ступеньке лестницы как вкопанный.