Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

Чтобы уладить это дело, мэр итальянской столицы решил в порядке обмена отправить в Париж Колизей — разумеется, с котами вместе. Это решение вызвало бурю протестов — правда, исключительно среди туристов, которые приезжают в Рим специально, чтобы полюбоваться древним амфитеатром; сами римляне и не заметили исчезновения Колизея. Всем известно: римляне очень гордятся своими достопримечательностями, но никогда их не посещают.

Каникулы кончились, и Эйфелева башня возвратилась в Париж, а Колизей вернули в Рим. Как вы догадались, римляне об этом и не подозревают. Им даже неизвестно, что колизейские коты успели выучить в Париже французский и теперь, встречая туристов из Франции, мяукают по-французски в расчете заработать что-нибудь вкусненькое.

Она забавлялась. Преследовала старушку, которая поднималась по лестнице, приставала к мальчишке, гонявшему мяч, без зазрения совести мучила носильщиков, грузчиков, рабочих и многих других людей, занятых тяжелым трудом. Все начинали тяжело дышать, задыхаться и вынуждены были останавливаться, чтобы перевести дух.

Одним словом, это была очень злая одышка.

Как-то раз она увидела человека в майке, трусах и кроссовках, который бежал по улице.

— Сейчас я им займусь, — сказала одышка. — Мне ничего не стоит с ним справиться, хоть он и спортсмен.

Она пристроилась рядом с бегущим, не сомневаясь, что тот очень скоро начнет задыхаться и остановится.

Но человек бежал спокойно.

Наверно, он бегун на средние дистанции, подумала одышка. Самое большее — на тысячу пятьсот метров. Но теперь столько ему не пробежать.

Человек, однако, пробежал больше и не собирался останавливаться.

— Похоже, он все-таки стайер и бегает на пять или десять тысяч метров. Только он выдохнется задолго до финиша — вот смеху будет!

Десять тысяч позади, но не тут-то было, человек не остановился. Черт возьми, вот это выносливость! Чтобы не отстать, одышка собрала все свои силы — никогда еще ей не приходилось так тяжело.

Пятнадцать, двадцать, двадцать пять километров! Человек по-прежнему дышал ровно — в отличие от одышки, которая пыхтела как паровоз.

— Сейчас остановится… Не выдержит… Свалится…

Тридцать километров! Одышка хватала ртом воздух, у нее началась одышка, ей казалось, она вот-вот задохнется.

— Ни за что не сдамся… Он должен остановиться… У него уже нет сил…

Тридцать три километра! Одышка чувствовала, что умирает, а тот все бежал и бежал.

— Хватит… Стой… Не могу больше… — умоляла она. — Сейчас лопну…

Сорок километров! И тут одышке пришел конец: она в самом деле лопнула.

Ей просто не повезло: она не знала, что этот человек — олимпийский чемпион по марафонскому бегу, а марафонская дистанция — сорок два километра сто девяносто пять метров.

У каждого человека есть имя. Он получает его при крещении и не расстается с ним всю жизнь. Это как цвет глаз, который нельзя поменять, или родимое пятно, которое ничем не снимешь. Допустим, тебя назвали Джованни, Марко или Анной, значит, так и будешь всю жизнь Джованни, Марко или Анной. Но разве справедливо, когда человеку дают имя, даже не посоветовавшись с ним, а он потом всю жизнь его носи? Не знаю, как вы, а один мой знакомый считал это несправедливым и каждый день менял имя, выбирая, с его точки зрения, самое подходящее.

Проснувшись утром, он решал, что сегодня будет Антонио; на следующий день он уже был Франко; когда в небе сияло лучистое солнце, он называл себя Лучетто; когда сердился — Серджо; когда ему хотелось спать — Спанио, и так что ни день — новое имя.

Некоторые могут подумать: эта неразбериха с именами доставляла ему, наверное, много хлопот. Ведь люди не знали, как его сегодня называть. А вот и знали! Он писал имя на карточке, карточку прикалывал к рубашке, и всем было все ясно.

Если полицейский спрашивал у него документы, он спокойно предъявлял свое удостоверение личности, где черным по белому было написано: «Без определенного имени», так что не придерешься.

И почту он получал без задержки, хотя на конверте иногда были очень странные надписи, как, например: «Молодому человеку, которого 27 ноября звали Франко». Но поскольку в городе он был один-единственный без определенного имени, почтальон сразу же догадывался, кому вручить письмо.

Одним словом, неудобств никаких, а преимуществ масса, и главное — в любой день, назвавшись новым именем, можно начать новую жизнь.