Якоб Гримм - Старые-старые сказки

Наконец, по прошествии года, и Глупый кончил свое учение и отправился странствовать по белому свету. Он нарочно выбрал ту же дорогу, по которой отправились его братья, и поступил к тому же самому человечку на службу. Так как он был так же послушен и прилежен, как его братья, старичок сказал ему при прощании: «Золота и серебра я не могу тебе дать; возьми эту сумку, она тебе пригодится. Случится в ней надобность, тогда крикни: „Дубинка, вылезай!“ — и ты увидишь, что будет». Глупый поблагодарил и отправился домой. На пути он остановился в той самой гостинице, где его братья лишились своих сокровищ. Хозяин гостиницы жил с тех пор припеваючи и хвастался перед всеми скатертью-самобранкой и осликом-растягайкой. Как только Глупый услыхал об этом, он тотчас понял, в чем дело.

— Ты — вор, — крикнул он на хозяина, — если ты добром не отдашь украденного у моих братьев, то я тебя проучу!

Хозяин хотел было выбросить его за дверь. Глупый, однако, произнес: «Дубинка, вылезай!» Тотчас же из сумки вылетела увесистая дубинка и так больно приколотила бесчестного хозяина, что тот едва не лишился сознания и тут же обещал возвратить скатерть-самобранку и ослика-растягайку. По приказанию Глупого драчун-дубинка выпустила хозяина; юноша отнял украденные сокровища и весело поехал домой.

Несказанно обрадовались братья, получив обратно свои подарки, и прежде всего испытали чудодейственную силу ослика. И действительно, как только мельник произнес слова: «Ослик, растянись», — из ослика со всех сторон посыпалась такая масса червонцев, что старик отец не мог прийти в себя от изумления, а старушка мать не поспевала подстилать платки и подкладывать корзинки под драгоценного ослика. Спрятали червонцы, сели за столик и накрыли скатерть-самобранку, и угостил их Толстый на славу, накормил-напоил всласть.

Жили они с тех пор, разживались, богатели-разбогащались; кормила-поила их скатерть-самобранка, денег подсыпал им ослик-растягайка, от злых людей защищала их драчун-дубинка.

Тут и сказка вся, а дальше сказывать нельзя.

ила-была царица, и никак не давал ей Господь деток. Гуляла она как-то однажды зимою по саду, уколола нечаянно палец. Упали две кровинки в снег и проникли до самой земли. «Хотелось бы мне иметь дочку с лицом, белым как снег, со щечками, алыми как кровь, и с кудрями, темными как земля», — думает царица. Через некоторое время родилась у царицы дочка, белолицая как снег, краснощекая как кровь, темнокудрая как мать сыра земля. Обрадовалась царица и назвала дочку Снежинкой; да совсем недолго пришлось ей царевной любоваться, занемогла она и вскоре приказала долго жить. Осталась царевна Снежинка бедной сироткою, сидит у отца своего, царя, и плачет, горькими слезами обливается.

Погоревал и царь, погрустил и утешился; задумал выбрать себе новую супругу, подарить царству вторую царицу. Задумал — исполнил. Женился он на красавице писаной, такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Одним нехороша была мачеха Снежинки: горда она была бесконечно и считала себя первой красавицей на всем свете.

Было у нее волшебное зеркальце; подойдет она, бывало, к нему и спросит:

И зеркальце отвечало ей:

Вот подросла и царевна Снежинка, и стала она красавицей, куда красивее своей мачехи. Однажды обратилась царица к своему зеркальцу и спрашивает:

А зеркальце отвечает:

Испугалась царица, разгневалась и почувствовала в сердце своем великую ненависть к Снежинке; завидно стало ей, что царевна красивее ее, и позвала она тайком своего слугу и говорит ему: «Заведи ты царевну в дремучий лес, в непроходимую чащу, и зарежь ее там, а для моего покоя принеси мне ее сердце».