Тамара Михеева - Асино лето [litres]

Ася натянула пёстрый сарафан и вылезла в окно. Сева тем временем, уцепившись за янтарную сосновую чешуйку, спланировал на землю. Ася присела перед ним на корточки.

– Куда пойдём?

– К двум мостикам.

– В Старый лагерь? Там собаки…

– Ты собак боишься? – удивился Сева.

– Ну… эти злые.

– Злые? Кто? Буль, Тяпа? Или Пятнашка злой? Или Кузя? Ты просто с ними не знакома, Ася, ты ничего не знаешь. Бери меня в руку, и бежим!

Ася прикрыла окно, взяла Севу и тихонько сжала в кулаке – так, что только его голова торчала в ярком зелёном колпачке.

Роса обожгла босые ноги. Ася засмеялась, окончательно проснувшись, и побежала под горку. А Сева торопил:

– Быстрее! Быстрее!

– Почему быстрее?!

– Я тебе такое покажу! Никогда не забудешь!

– А что? Что?

Споткнувшись о корень, Ася упала плашмя и проехала коленками по асфальту. Она тряхнула головой и осторожно села.

– Кха-кха! – послышалось в кулаке.

Ася осторожно его разжала.

– Прости, я тебя чуть не раздавила.

– О-о-о, – Сева повертел головой, взмахнул руками, потопал. – Я цел, – улыбнулся он. – А ты? Ой-ой-ой!

Коленки у Аси были содраны в кровь. Тонкие алые струйки текли по ногам.

– Надо найти подорожник, – деловито сказал Сева. – Верное средство.

– Чего его искать, вон его сколько.

Ася присела в траву у дороги. Было очень больно и обидно. Сева выбрал красивый гладкий подорожник и, пыхтя от натуги, сорвал его. Но подорожник совсем не помог. Кровь всё равно бежала, коленки болели, будто по ним прошлись острой тёркой. Ася отбросила подорожник, дохромала до фонтанчика и стала промывать раны. Сева виновато и сочувственно сопел, стоя на кране.

– Это я виноват, – сказал он. – Торопил тебя.

Кровь всё не останавливалась.

– Бежит и бежит, – испугалась Ася.

– Ох! Это, наверное, колдовской корень!

– Ка-кой?

– Ну, колдовской. Об него споткнёшься – несчастий не оберёшься. Надо теперь к солнечным зайчикам идти. Только они залечить смогут.

– К солнечным зайчикам?! – распахнула глаза Ася. – Это на Солнце, что ли?

– Да нет, – засмеялся Сева. – Тут рядом. Место такое волшебное. Идти-то сможешь?

Ася сказала, что в гости к солнечным зайчикам она готова даже ползти. И тут же услышала заливистый смех: прямо с неба к ним спустились Горыныч и Ёж.

– Это будет весело! – сказал Ёж.

– Все гномы сбегутся посмотреть! – подхватил Горыныч.

– Перестаньте, – попросила Ася. – Знаете, как больно?!

Моментально став серьёзными, Горыныч и Ёж сказали в один голос:

– Знаем.

– От колдовского корня всегда больно, – добавил Сева. – Он и людям вредит, и дерево губит.

– Надо это место запомнить.

– Ладно, чего болтаем? – сказал Горыныч строго. – Асе на Солнечную поляну надо.

– А как? – прохныкала Ася. Ноги ломило, голова раскалывалась. Ей казалось, она и шага сделать не сможет.

– Ну, это просто! – улыбнулся Горыныч снисходительно. – У меня тут осталось немного. Девчонки ещё на Новый год дарили…

Какие девчонки и что подарили они Горынычу на Новый год, Ася спросить не успела. Горыныч взлетел и повис у неё над головой. Потом стал быстро-быстро тереть ладошки друг о дружку, будто хотел согреться. Асе и впрямь стало тепло, даже жарко. Она почувствовала себя горячей-горячей и лёгкой-лёгкой. Земля качнулась и поплыла.

– Ай! Я… Я лечу! – прошептала она.

Какая-то сила подняла её в воздух и понесла вперёд. Тела своего Ася совсем не чувствовала. Иногда её переворачивало и крутило в воздухе. Рядом прыгал Ёж, а Горыныч взял Севу за руку, и они летели над Асей.

– Поворачивай! – крикнул Горыныч. – Нам через мостик! Поворачивай!

– А как?

– Прасковья, ты хоть что-нибудь умеешь?!

Но зря Горыныч ругался. Ася ведь не сама летела – что-то её влекло, какое-то горячее облако держало и несло над землёй. Всё в Асе булькало, и пузырилось, и взрывалось каждую секунду.

– Ура-а-а! – закричала она, чтобы выпустить рвущуюся наружу радость.

Гномы зажали уши.

– Я оглох! – возмутился Ёж.

– Веди себя прилично, а то ногами пойдёшь, – пригрозил Горыныч.

Асе казалось, что у неё уже и не болит ничего, но не тут-то было. Когда Ёж крикнул: «Спускаемся!» – и все они приземлились на поляну, будто забором окружённую кустами акации, Ася встала на ноги, охнула и села в траву. Ноги болели так, будто она без остановки три дня шла в гору по камням; руки ломило, даже в горле пересохло, и сердце стучало где-то в висках, да так громко, что в глазах потемнело.

А поляна-то была самая обыкновенная. В давние времена здесь проводили пионерские линейки. Одинокой мачтой торчал флагшток; вдоль кустов акации, по периметру поляны-площади, шла дорожка, выложенная каменными плитами. Между плитами проросла трава.