Эльвира Смелик - Неправильный ангел [СИ]

— Интересно! — Даша не нашлась, что сказать. А Листик подошел к ней, потянул за рукав и, когда Даша нагнулась, заговорщицки прошептал в ухо:

— Я — тоже рыжий. Только мама мне волосы покрасила. Чтобы отогнать несчастья.

И Даша сразу заметила, что и ресницы, и брови у Листика золотистые. У черноволосых такого не бывает.

— О-о-о! — раздалось возле другого уха, громкое и саркастичное. — Даша себе уже кавалера нашла. Быстро ты!

Нет, ну что ему вечно от неё надо? Почему он обязательно комментирует всё, что с ней происходит? Да ещё столь язвительно и насмешливо.

Даша с тревогой посмотрела на Листика: не обидела ли того ехидная тирада Мартина? Но малыш улыбался.

— Ты лучше сыграй, Мартин! Хорошо?

Мартин — удивительно! — ломаться не стал, запустил руку за пазуху, вытянул оттуда свою флейту, поднес к губам.

Те, кто заметили его движение, возбужденно зашумели, задвигались, берясь за руки и образуя широкий круг.

Каплей дождя прозвенела одна нота, маленькой птичкой выпорхнула другая. Флейта ожила, пробуя голос, и, наконец, запела, радостно и звонко, зовя за собой. Хоровод закружился, замелькали ребячьи пятки.

Листик снова потянул Дашу.

— Пойдем!

Даша смешалась.

Танцевать она не умела. Теоретически знала, как это делается, а вот практически последний раз занималась танцами ещё в детском саду, то есть жутко давно. Хороводы ей водить приходилось — на ёлке, естественно — но замкнутая в кольцо ребячья цепь уже распалась. Теперь танцевали маленькими группами, парами и даже поодиночке.

Даша так сможет?

— Пойдем! — настойчиво звал Листик.

Мартин, не отрываясь от инструмента, глазами спросил: «Трусишь? Да?» и даже сумел ухмыльнуться уголком рта. Даша поскорее отвернулась от него, позволила Листику утащить себя в гущу танцующих.

Малыш ухватился за Дашины ладони, запрыгал по кругу, размахивая руками.

На танец не слишком похоже, зато свободно и проказливо, под стать музыке Мартина.

Создавалось такое впечатление, будто он играл не какое-то заученное произведение, а придумывал на лету. Или флейта в его руках пела сама? То, что ей хотелось, то, что она ощущала в данный момент, превращая в мелодию яркие краски летнего дня и настроение веселящихся вокруг ребят. И Даша под её наполненные жизнью трели кружилась, скакала, смеялась, дурачилась и даже пыталась подпевать: «Та-та-тата-там-татам!» А ещё она иногда поглядывала на Мартина. Не верилось в эти его удивительные музыкальные способности.

Лицо у Мартина не выглядело ни вдохновенным, ни просветленным, глаза озорно и ехидно поблёскивали из-под чёлки, невольно вызывая ассоциации с гамельнским крысоловом. Даша была уверена: юный флейтист, если захочет, запросто сможет, зачаровав своей музыкой всех детей, увести их куда угодно. Даже без причины. Просто из вредности.

Мартин прервал игру внезапно, ни с кем не считаясь.

— Все! — заявил категорично и своевольно. — Во мне весь воздух закончился.

— Тогда пойдем играть, — предложил неугомонный Листик, а Даша удивленно подумала: «Почему малыш так привязан к Мартину? Почему легко прощает ему и резкость, и несносность?»

Мартин скривился.

— Вон пусть лучше Даша с тобой идет.

— Нет-нет-нет! — Даша протестующе замахала руками. — Я устала. Мне отдохнуть надо. Я не привыкла так много двигаться.

— Почему? — вопросительно глянул Листик.

Даша не стала вдаваться в подробности.

— Я болела.

Листик изогнул золотистые брови.

— А я тоже болел, — доложил довольно. — Очень-очень долго. Так долго, что даже когда поправился, говорили, я всё равно умру. Потому что у меня все силы кончились. Но потом пришел…

Мартин, стоявший чуть поодаль, внимательно наблюдал за резвящимися детьми и, видимо, тоже заразился их весёлым озорством.

— Ты, кажется, играть хотел! — не дал он закончить Листику фразу, дёрнул за собой, увлекая в толпу.

Даша уселась на траву, повертела головой в поисках Лалы, но той нигде не было видно. Наверное, увлеклась, заигралась, забыла обо всём на свете. Зато опять появился Мартин. Бессовестно спихнул прилипчивого Листика и удрал. Уселся рядом, не проронив ни слова, не удостоив взглядом, будто никого вокруг и не было, сплошные пустота и одиночество.

И ладно! Даша станет воспринимать окружающее точно так же. Вот сидит она, свободная и независимая, и никто ей не мешает.

Даша вытянула ноги. Ещё утром она воспринимала их, как предателей, как своих главных врагов. А они — ничего. Сильные, выносливые. Даже танцевать могут. И если захочется, Даша в любой момент может вскочить, побежать, влиться в общую кутерьму. Как равная. Без всяких ограничений.