Эльвира Смелик - Неправильный ангел [СИ]

‒ Благословлённая солнцем? ‒ повторила Даша в полном недоумении.

‒ Ну да. ‒ Магнолия коснулась непослушной рыжей прядки. ‒ Волосы солнечного цвета, солнечные метки на щеках и носу.

‒ Это вы про веснушки?

Зимой и осенью их было почти незаметно, зато весной они становились крупнее и ярче и потом держались почти всё лето.

Королева опять улыбнулась.

‒ А Мартин сказал, рыжий ‒ это цвет неприятностей, ‒ внезапно вспомнила Даша.

‒ Мартин? ‒ Магнолия нахмурилась, вздохнула устало. ‒ Он всегда слишком много болтает. Не обращай внимания.

‒ Я же говорила, ‒ тихонько ввернула Лала.

Все вместе втроём они вернулись с балкона в комнату, Магнолия посмотрела вопросительно:

‒ Так ты нам поможешь?

— Я сделаю, все что смогу, ‒ решительно пообещала Даша, но тут же растерянно пожала плечами: ‒ Но я не знаю, что.

— А ты не ощутила ничего необычного, когда только попала сюда? — поинтересовалась королева. ‒ Или вот прямо сейчас ничего не ощущаешь?

В ответ Даша потупилась и смущённо пробормотала:

— Здесь всё необычно. Я столько всего ощущаю.

— Конечно, конечно, — с пониманием откликнулась Магнолия. — Но мы что-нибудь придумаем. Вместе.

— Может, для начала попробуем манящие чары? — опять неожиданно вклинилась Лала.

Наверное, Даша так и не перестанет здесь удивляться.

— Чары? Но я же не волшебница!

Лала невозмутимо хмыкнула, вскинула брови.

— А для этого и не надо быть волшебницей.

Мать поддержала ее.

— Да-да! Попробуйте. Очень хорошая идея, доченька. И такая простая.

‒ Можно даже прямо сейчас, ‒ воодушевлённо её похвалой, воскликнула принцесса. ‒ Мы пойдём, мама?

Королева кивнула, а Даша уточнила удивлённо:

‒ Прямо сейчас?

‒ Ага, ‒ подтвердила Лала, ухватила её за руку, потянула за собой. ‒ Зачем откладывать? Ты не волнуйся. Это несложно. ‒ Опять ведя за собой Дашу, но уже в другую сторону, по бесконечным залам, переходам и галереям, она объясняла: — Здесь, во дворце, очень богатая библиотека. Чего там только не найдешь. Даже книги по волшебству есть со всякими там заклинаниями. А манящие чары, они и правда простые. Ими многие пользуются, когда надо что-нибудь найти. Например, вещь потерявшуюся.

Даша засомневалась.

— Но мы ведь ищем не просто вещь. Сердце.

— А оно, кстати, вполне может быть вещью. Мама же говорила.

Девочки спустились вниз по длинной крутой лестнице и очутились в очередной комнате, ещё более отличающейся от всех остальных.

Ни одного окна, дверь тяжёлая и мощная, а на ней — прочный засов, и никакой мебели. Пустые стены, ровный каменный пол, и полная тишина, в которой даже лёгкое движение начинает звучать, шорохом, шелестом. Но Лала чувствовала себя спокойно и уверенно.

Она повесила на стену светильник, который прихватила у начала лестницы. Его огонь чуть разогнал царивший в комнате мрак. А принцесса вынула из складок своего платья мелок, начертила на полу неведомый символ, указала в его центр.

— Вставай вот сюда. А я прочитаю заклинание.

Даша вступила внутрь знака с опаской и нерешительностью.

Раньше она ни с чем подобным не сталкивалась, разве только в кино видела всякие спиритические сеансы и вызов существ из другого мира и сейчас ощущала себя не в своей тарелке. И вовсе не от страха. Просто Даша относилась к происходящему не слишком серьёзно. Не верила она в свои способности к волшебству, и все приготовления показались ей какими-то чересчур киношными.

— Мне просто стоять или что-нибудь говорить? Ну, там: «Приди ко мне! Приди!»

Услышав собственные слова, Даша с трудом сдержала улыбку, а Лала не вынесла, хихикнула.

— Не надо ничего говорить. Просто стой. — Она посерьезнела. — И думай о себе. Ты сразу поймешь, если оно откликнется.

— Ага, — послушно кивнула Даша и на всякий случай закрыла глаза. Так гораздо таинственней и легче сосредоточиться.

Она услышала, как зашептала Лала, быстро, без пауз, будто выговаривала одно бесконечное слово.

Язык абсолютно незнакомый, ничего не понятно. Звуки сливаются в бессмысленный гул, и Даша думает совсем не о том, о чём нужно.

Лала велела: «О себе!» О-о-очень интересно.

Дашина жизнь не отличается разнообразием, думать о ней скучно. Дни похожи один на другой, и родители пытаются как-то их заполнить.

Поначалу, чтобы основательно сократить часы вынужденного ничегонеделания, чтобы максимально урезать время, которое дочь может потратить на безнадежные и печальные мысли, решили обучать её музыке. Ведь для игры на большинстве инструментов ноги ни к чему. Взять, например, гитару. Но приглашенный педагог, проверив предполагаемую ученицу на наличие музыкального слуха и чувства ритма, предложил: «Может вашей дочери лучше заняться рисованием? Или каким-нибудь рукоделием», — и виновато отвёл глаза.