Народные сказки - Греческие сказки

— Флокс просится в дом, открой ему.

— Пусть ждет, я не могу вставать и быть слугой собаки.

Прошла минута, полчаса, час, а бедная собака была на улице. Мальчик вспомнил о ней лишь когда лег в постель.

— Ну ничего, пусть собака сама думает о себе.

Бедный Янакис-собака долго не мог уснуть от обиды и пустоты в животе. Но все-таки он заснул.

Сколько длился его сон, никто не может сказать, по когда проснулся, Янакис начал тереть глаза и, так ему было страшно, потихоньку открывать их. Он увидел тетю Софию, которая вязала рядом с лампой, увидел Флокса, который лежал у ног. Самое главное, он не увидел шерсти на своих руках. «Я больше не собака, я опять мальчик!» — подумал Янакис.

Мальчик тут же пошел на кухню и принес Флоксу большую чашку молока. И с этого дня Янакис никогда не обижал Флокса.

Ночь крепко держала котомку, в которой жили ветры. Их было очень много: легкие бризы, сильные южные ветры и страшно холодные северные. Они ругались, кричали, раздували стенки котомки, но Ночь крепко держала их в руках.

— Дай мне выйти! — просил Северный ветер. — В море плывет корабль, ему надо быть поскорее в Южном порту. Выпусти меня, я хочу помочь ему.

— Иди, — сказала Ночь и отпустила его.

— Дай мне выйти, выпусти меня! — через некоторое время начал просить Южный ветер, — я хочу помочь кораблю, который спешит в Северный порт.

— Иди, — сказала Ночь и отпустила его.

Корабли плыли навстречу друг другу, и их уже разделяло небольшое расстояние. Ветры дули навстречу друг другу, но море одно и вскоре корабли замерли на месте.

Ветры не хотели уступать друг другу. Дули все с большей и большей силой, а корабли стояли на месте.

Звезды все видели с высоты и спустились к Ночи. Они рассказали о ее глупых ветрах, и Ночь тут же поймала одного из них за хвост и посадила в котомку.

С тех пор Ночь выпускает на волю только один ветер, а остальные в это время сидят в котомке.

Жили-были в одном большом муравейнике три маленьких муравьишки. Они были настолько малы, что взрослые муравьи не разрешали им выходить из муравейника.

— А что такое Солнце, мама? — спрашивали муравьишки.

— Это большой огненный шар, из которого выходит свет и тепло.

— А мы сможем с ним играть? — опять спрашивали малыши.

— Нет, детки мои, нет. Солнце живет очень высоко на небе.

Еще много раз спрашивали муравьишки у мамы, что такое небо, день, ночь, солнце. Они всегда хорошо кушали, потому что мечтали быстро вырасти и отправиться наверх смотреть на Солнце, огненный шар, который находится на небе.

Но росли они не так быстро, как им хотелось бы, и однажды у них родилась великолепная идея. Каждый день все взрослые муравьи уходили на работу, так как было лето и на полях было много работы. Они уходили рано утром и приходили вечером.

И вот однажды утром один из братьев, по имени Просяное зернышко, предложил:

— Давайте, пока все на работе, выйдем наверх и посмотрим на солнышко.

— Идем, идем! — крикнул муравьишка по имени Ячменное зернышко.

— Нас будут ругать, когда узнают, что мы вышли из норы без разрешения! — сказал третий братик, его звали Пшеничка.

— А мы им скажем, что уже выросли!

— Это мы уже говорили много раз, но никто не стал нас слушать.

Все три брата стали думать, что же делать, и Пшеничка придумал.

— Я придумал! Мы сделаем какой-нибудь очень важный поступок и всем докажем, что мы уже выросли. Правда, что нам надо сделать, я еще не знаю, но по дороге придумаем.

Муравьишки дружно отправились вверх по дороге. Они радовались тому, что скоро увидят небо, солнце и другие интересные вещи. И еще по дороге они совершат важный поступок и докажут всем, что они уже взрослые.

Так они подошли к широкой дороге, которая вела наверх к главному выходу. Маленькие путешественники шли очень долго и никого не встретили. Иногда встречали такие же узкие дорожки, похожие на ту, по которой они вышли сами. Чем ближе они подходили к выходу, тем дорога становилась светлее и светлее.

И вдруг они увидели много взрослых муравьев, которые несли на себе разные грузы — это были муравьи-грузчики. Грузчики несли тяжести к складу, где муравьи-кладовщики принимали их и складывали в аккуратные ряды.

— Сейчас нас увидят и не разрешат выйти!