Виктор Виткович: Сказка среди бела дня

Дядя Вася взвалил ёлку на спину, ребята подхватили её кто за что и шумно потащили в школу. Но Митя с ними не пошёл. Он не мог забыть часиков.

- А вдруг там… - пробормотал он и повернул обратно к своей маленькой бабе.

От огорчения у него щипало сердце и, что было всего досадней - он сам выбирал эти часики в ларьке! Стоило выбирать, чтобы тут же потерять!

Митя начал разрывать ногой снег и шарить руками.

Позади него лошадь, запряжённая в сани, мотала серебряной головой. В лучах низкого зимнего солнца снег искрился, как рассыпанные драгоценные камни.

- Что ты ищешь, мальчик? - спросил вдруг какой-то нежный голосок.

Митя поднял голову. Никого! Посмотрел на телеграфный столб - это не он. На обледеневший колодец - это не он. На лошадь, покрытую инеем, - это не она.

Раздался тихий смех. Перед Митей стояла ожившая снежная баба: девочка в песцовой шубке, белых ботиках, отороченных мехом, в белой меховой шапочке и в белых пушистых перчатках. Её заснеженные глаза были широко открыты.

Митя отступил на шаг; у него перехватило дыхание.

- Я спрашиваю, что ты ищешь, мальчик?

- Часы… - пролепетал Митя.

- Они здесь, - девочка положила руку на сердце. - Слышишь?

И Митя, наклонив голову к шубке, услышал: «тик-так, тик-так…»

- А ты кто? - прошептал Митя.

- Не знаю, - сказала девочка.

- Как не знаешь? - рассердился Митя. - Я же тебя слепил. Скажи спасибо!

- Спасибо, - сказала девочка.

Они помолчали. Митя от смущения раскатывал ногой снег. Он исподлобья поглядел на девочку и удивился: её глаза делались синее и синее! Митя кашлянул и ни с того ни с сего сообщил:

- А завтра Новый год. Мамка печёт пироги.

- А я люблю мороженое в стаканчиках, - сказала девочка.

Они опять постояли, не зная, о чём говорить.

- Тебя как зовут?

- Не знаю.

- А фамилия?

- Нету, - сказала девочка.

- Нету? - удивился Митя.

Он уже открыл рот, чтобы спросить ещё что-то, но его окликнул с порога школы Саша Тимошкин:

- Митька-а!..

Митя сказал девочке:

- Айда в школу… Золотые кольца клеить…

И, схватив за руку, потащил за собой. Потом остановился, поглядел на девочку:

- Знаешь, лучше я скажу, что я тебя в лесу нашёл. И пусть тебя зовут Лёля. А то ребята засмеют. Они мне всегда говорят: «Сказки рассказываешь!»

И Митя с Лёлей побежали в школу.

В школьном зале за длинным столом и на полу сидели мальчики и девочки. Они клеили разноцветные коробочки, красили орехи, вырезали бумажные цепи. Руки у всех были липкие, золотые, а у одной девочки был даже золотой нос.

Посреди комнаты в потолок упиралась ёлка. Дядя Вася, сельский электротехник, прибивал к потолку провода; его валенки сзади были обшиты кусочками кожи.

Скрипнула дверь, и вошёл Митя с незнакомой девочкой в белой шубке.

Дядя Вася спустил очки со лба на нос и поглядел сверху.

- Вот, в гости приехала, - буркнул Митя, снимая с неё шубку. - Звать Лёлей…

- Здравствуйте, - негромко сказала она.

- Здравствуй, - ответили ребята.

А Сашка Тимошкин взял стеклянный шарик, положил на кончик своего пальца и держал не меньше минуты. Но Лёля это не заметила.

Она смотрела на шкафы, где за стёклами пестрели коллекции бабочек, гербарии, чучела птиц, заспиртованные лягушки и камни под номерами. На табуретках и подоконниках грудами лежали шубы, ушанки и платки, а на полу валялись коньки с ботинками, калоши.

- Подвинься, - сказала подруге девочка с золотым носом и, освободив место, протянула Лёле кисточку. - Садись, крась орехи!

Митя сунулся справа, слева, но возле Лёли места не было. А напротив, как назло, сидел Тимошкин. Теперь он держал шарик на кончике носа. Этого Митя перенести не мог.