Туве Янссон - Папа и море

Малышка Мю прибежала, запыхавшись, по склону.

– Привет! – воскликнула она. – Угадай, что это такое? Можешь отгадывать до трех раз.

– Скажи сама! – ответил Муми-тролль.

– Яблоко! – объяснила малышка Мю. – Она посадила яблоко. Оно приплыло на берег. Мама говорит, что семечки могут прорасти и будет яблоня.

– Яблоко! – удивился Муми-тролль. – Но ведь яблоня будет расти много лет!

– Ишь ты какой умник выискался! – крикнула малышка Мю и помчалась дальше.

Муми-тролль постоял еще и поглядел на маленькую, искусно сделанную ограду, которая отдаленно напоминала перила на веранде в Долине муми-троллей. Он засмеялся про себя. Смеяться было так приятно. На свете не было никого упрямее мамы. Неужто в самом деле из этого яблока в конце концов вырастет яблоня? Хорошо бы, она будет довольна. А потом он подумал о другом. В общем-то иметь дом приятнее, чем шалаш. Дом, который построишь сам. На окне у него лежали бы красивые круглые камешки.

Лишь ближе к вечеру папа с мамой обнаружили, что лес приблизился к маяку. Больше всех торопилась ольха, она прошла уже полпути. Только то дерево, к которому была привязана лодка «Приключение», стояло с веревкой на шее, которую оно так натянуло, что чуть не задохнулось. Осинки с облетевшей листвой уже не могли шелестеть от страха. Убежав в вересковую пустошь, они жались друг к другу испуганными стайками.

Деревья были похожи на насекомых, их длинные корни-щупальца хватались за камни, цеплялись за вереск, чтобы противостоять зюйд-весту.

– Что это с ними? – шепотом спросила мама и взглянула на папу. – Зачем это они?

Папа сжал зубами трубку и стал отчаянно искать объяснения. Ведь так неприятно говорить: «Не знаю». Он не мог понять ровно ничего, и это утомило его.

Наконец он сказал:

– Это то, что происходит по ночам… Видишь ли, это ночные изменения.

Мама недоуменно уставилась на него.

– Можно предположить, – нервно продолжал папа, – я имею в виду… в ночном мраке происходят тайные изменения… И если бы мы отправились туда и усугубили все… я имею в виду неразбериху, то она могла бы вырасти до таких размеров, что сохранилась бы к моменту, когда мы просыпаемся…

– О чем это ты, дорогой! – огорченно воскликнула мама.

Папа покраснел, как помидор.

После долгого неловкого молчания Муми-тролль пробормотал:

– Они испугались.

– Ты так считаешь? – с благодарностью сказал папа. – Ты что-то сказал…

Он поглядел на взрыхленную землю. Все до одного деревья ушли подальше от моря.

– Теперь я понимаю! – воскликнул папа. – Они боятся моря. Море испугало их. Я чувствовал , что что-то происходит, когда прогуливался ночью…

Он открыл тетрадь в клеенчатой обложке и стал листать ее.

– Вот здесь кое-что из записанного вчера… Подождите-ка. Я должен это осмыслить…

– Ты думаешь, это надолго? – спросила мама.

Но папа уже вышел из дому, уткнув нос в свои записи. Он налетел на куст и исчез за елями.

– Знаешь, мама, – сказал Муми-тролль, – я думаю, не стоит беспокоиться. Они побегают немного, а потом воткнут корни куда-нибудь и будут продолжать расти.

– В самом деле? – спросила мама слабым голосом.

– Может быть, они задумали сделать беседку вокруг твоего садика, – продолжал Муми-тролль. – Будет красиво: маленькие березки со светло-зелеными листочками…

Мама покачала головой и пошла к маяку.

– Это очень мило, – сказала она. – Но мне кажется, природа ведет себя неестественно. Дома у нас такого никогда не было.

Она решила заглянуть в свой сад, чтобы немного успокоиться.

Муми-тролль освободил ольху от каната «Приключения». Осеннее небо было ясное и прозрачное, но зюйд-вест усилился, и белопенные волны, набегающие на западный мыс, были выше и белее, чем всегда. Муми-тролль побрел в глубь острова и улегся на вересковый ковер. На душе у него было спокойно и даже весело. Наконец-то они заметили изменения, и это было большим облегчением.

Забытый шмель ласково трогал цветы вереска. Вереск ничего не боялся, он рос на своем обычном месте! Подумать только, а что, если построить здесь домик для себя? Очень низенький. И положить у порога плоские камни.

Муми-тролль проснулся оттого, что солнце закрыла большая тень. Рядом с ним стоял папа и смотрел на него.

– Ну, как дела? – спросил сын.

– Никак, – ответил папа и сел на вереск. – Эта история с деревьями портит всю картину. Теперь я понимаю море меньше, чем когда-нибудь. Ни в чем нет никакой логики. – Он снял шляпу Смотрителя маяка и стал сворачивать ее, потом снова развернул и разгладил. – Понимаешь, – продолжал папа, – весь смысл в том, чтобы открыть тайные законы моря. Я должен понять море, чтобы полюбить его. Я не буду чувствовать себя хорошо на этом острове, если не полюблю море.