Евгений Шукевич: Лягушка-Царевна

…Как часто нетерпение
Мешает взять желанное,
Хотя приобретение
Уж кажется, что явное….
…Одевшись с ног до ворота
В походный свой наряд,
Пошёл Иван из города
Куда глаза глядят….

Идёт царевич пó свету,
Людей, как волк сторонится,
Общение — не пó сердцу.
В стогах на ночь хоронится…
А в деревушку мирную
Случайно забредёт, —
На встречу реагирует
По-разному народ:

Мужья — в затылке чешутся;
Мальчишки — пальцем тыкают;
Девицы — тихо шепчутся,
В косынки дружно хмыкают.
Иван не замечает тех
Улыбок и смешков.
(А вы, как отвечаете,
Сойдя за дураков?)

Однажды, в густых зарослях
Затерянного ельника,
В раздумии о странностях,
Встречает он отшельника.
Тот, зная о судьбе его,
Сказал, насупив бровь:
«Ты…, в царствии Кощеевом
Ищи свою любовь».

…Ходил он год, полгода ли.
Не замечает девушек.
Ремень сжевал от голода.
Забыл как пахнет хлебушек.
Семь дней не ел, иль около,
Уж в пору зареветь,
Вдруг видит: в своё логово
Идёт-бредёт медведь.

Иван-Царевич поднял лук,
Прицелился потщательней,
Да голос человечий вдруг
Услышал примечательный
И, даже, удивительный, —
Медведь заговорил!
Подобного не видел он,
Сколь по свету ходил.

— Ты, Ваня, вижу голоден.
В дороге исхудал совсем.
В лесу бродить — не в городе….
Меня увидел — сразу: «…Съем,
Не выпытав и имени…?»
Я смерти не боюсь…,
Но не спеши губить меня,
Быть может, пригожусь.

Имея сердце доброе,
Иван в него не выстрелил.
Медведь же дал отпробовать
Медку, что как-то выцедил
Из улея пчелиного,
Да спрятал про запас.
Так лакомством старинным он
От смерти Ваню спас.

…Опять Царевич в поисках
Идёт-бредёт, шатается.
Но вот в лесу, на просеке,
С зайчишкою встречается.
Наводит на него стрелу,
А заяц говорит:
«Тебе едва ли помогу,
Коль буду я убит.

А я ведь знаю местные
Все тропы и тропиночки.
Там — скалы есть отвесные,
Вон там — растут осиночки,
А там, в лощине с елями, —
Живёт Баба-Яга.
У ней над дверью свесились
Сохатого рога.

Она секреты ведает,
Она про всё наслышана.
Но, говорят, обедает
Людьми под своей крышею».
«Её-то мне и надобно, —
Ответствует Иван, —
Уж лучше стать ей снадобьем,
Коль жизнь вокруг — обман.

А если всё ей ведомо,
То может и подскажет мне
Путь в царствие заветное,
Где девица, что краше нет,
Томится у Бессмертного
Кощея. Что ж, Косой…,
Мне время — не безмерное,
Беги вперёд, не стой!»

Помощник новоявленный
Повёл Ивана тропкою
До бабушки прославленной.
Пройдя трясиной топкою,
Он встал: «…Смотри: за балкою —
Избушка средь ветвей».
Махнул, прощаясь, лапкою,
И убегать быстрей.

Под елями дремучими
От глаз людских укрытая,
Стоит изба, могучими
Ногами в землю врытая.
Когда-то основательно
Хозяин дом срубил.
Иван взглянул внимательно,
Идею оценил….

Затем сказал задумчиво:
«…Так здесь живёт старушечка…, —
И стал избу раскручивать, —
А ну, изба-избушечка,
Встань так, как мною велено:
К тайге — своей спиной
Ко мне, Ивану, — передом,
Да дверку приоткрой!»

И тут сова ушастая
Под крышей гулко крикнула,
Изба, устав стоймя стоять,
Протяжно громко скрипнула,
Присела, чуть подпрыгнула
(У древней много ль сил?)
Ногой куриной дрыгнула
И встала, как просил.

Царевич поднимается.
Скрипят перила старые.
Едва ли не ломаются
Ступени обветшалые.
И, словно в устрашение,
В лесу раздался вой.
Заходит в помещение
Иван, ну сам не свой.

Навстречу — бабка в валенках.
Свирепо глазом зыркает.
Вся сгорблена, рост — маленький.
Кряхтит да злобно фыркает.
Одна нога волочится.
Своей клюкой трясёт.
Ивану сгинуть хочется.
Она ж ему орёт:

— Ты как посмел отважиться
Моей избой командовать?
А ну, хорош куражиться
И начинай докладывать,
Что ты за человечишка?
Зачем пришёл в тайгу?
— Зовут Иван-Царевичем,
Ищу Бабу-Ягу.

— Искал бы ты сокровище,
Любитель приключения, —
Сражался бы с чудовищем.
Но, ради исключения
Скажу тебе, что я, и есть,
Как раз Баба-Яга.
Хотела, было, тебя съесть,
Да поживи пока.

И что же ты тут делаешь
В глуши, людьми заброшенной?
Я здесь, быть может, ведаешь,
Питаюся прохожими.
А ты, смотрю, не шуганный,
Али не хочешь жить?
Ну, что молчишь, как пугало?
— Да что здесь говорить?