Рут Томпсон: Кабампо в Стране Оз

— Как не знаю что, ваша милость, — вздохнул Фунтик. — От всех этих исчезновений у меня в голове всё мешается, и я сам не знаю, что делаю.

— Делай что хочешь, только голову не теряй! — усмехнулся слон. — Ладно, очень хорошо. — Он снял коротышку с лестницы. — Прощай, Фунтик, и если исчезнешь раньше меня, постарайся исчезнуть со вкусом.

— Слушаюсь, ваша милость! — Фунтик всхлипнул, высморкался в большой ярко-красный платок и выскочил из комнаты.

Кабампо принялся расхаживать перед зеркалом, критически рассматривая себя со всех сторон. Надо сказать, что в парадной пурпурной, расшитой серебром мантии и жемчужных украшениях на голове выглядел он весьма внушительно. Слева на его мантии имелся очень вместительный карман, куда Изысканный Слон засунул все свои драгоценности, достав их из ящика комода.

— Да не забыть бы этот дверной шарик, — задумчиво проговорил он. — Да и зеркало заодно.

Совершенно бесшумно (а Кабампо при своих громадных размерах мог передвигаться неслышно, словно кошка) слон пробрался в пиршественный зал и внезапно возник за спиной Верховного Пампера. Старик увлечённо, вытаращив глаза, разглядывал себя в зеркале.

— Ха-ха-ха, — расхохотался слон. — Хо-хо! Вот это здорово!

И неудивительно! Над отражением возмущённого почтенного министра было написано:

СТАРЫЙ ДУРЕНЬ

— Да, тут уж не поспоришь, очень правдивое зеркало! — пробормотал Кабампо.

— А? Что? — Верховный Пампер вздрогнул и поспешно бросил зеркало на стол. — Откуда ты взялся? И по какому случаю так разоделся?

— По случаю собственного исчезновения, — ответил Кабампо. Хобот его в это время подхватил золотой шарик и зеркало и сунул в карман. — Надо же к такому событию подготовиться! Как я выгляжу?

И, не дожидаясь ответа, Изысканный Слон был таков.

Вернувшись к себе, Кабампо принялся мерить шагами из угла в угол свою обширную комнату. Он дожидался ночи. Время от времени он бормотал себе под нос:

— Нет, конечно, она нам не откажет!

После бурного дня наступил не менее беспокойный вечер. В королевском дворце Пампердинка царило смятение. Растерянные придворные каждые несколько минут принимались себя ощупывать, чтобы убедиться в том, что они пока не исчезли. Слуги ходили на цыпочках и всё время оглядывались через плечо — тоже проверяли, не исчез ли кто. Когда начало смеркаться, все окна и наружные двери дворца надёжно заперли на все замки и засовы. В этот вечер король запретил зажигать свечи.

— Чем меньше наш дворец бросается в глаза, — заявил он, — тем вернее он останется на месте.

Темнота была на руку слону. Дождавшись, когда все разойдутся по своим комнатам (и выждав ещё час для верности), Кабампо отправился неслышной походкой к апартаментам принца Помпадора. А измученный волнениями принц лёг, не раздеваясь, на кушетку и забылся беспокойным сном.

Двигаясь совершенно бесшумно, Кабампо взял корону принца с туалетного столика и сунул её всё в тот же объёмистый карман. Затем он обвил хоботом спящего Помпадора, осторожно поднял его и понёс по коридорам. Дойдя до входной двери, он положил принца на пол, отодвинул золотые засовы, снова подхватил хоботом спящего и вышел в сад.

Всё было тихо, только с высокой стены, окружающей дворец, доносилась негромкая перекличка стражников. Однако в этой стене имелась тайная неохраняемая дверь, о которой знали только принц и Кабампо. Осторожно ступая в темноте, слон поспешил к этой двери и скользнул в неё, словно громадная серая тень. Оказавшись по ту сторону стены, он забросил принца на свою широкую спину и помчался, быстро и неслышно, в ночной темноте.

— Что мы делаем? — пробормотал, не просыпаясь, Помпадор.

— Исчезаем! — тихонько усмехнулся Кабампо. — Исчезаем из Пампердинка, мальчик мой.

— Ой! — Принц Помпадор потянулся и беспокойно повернулся на другой бок. — Ай! — Он застонал и ткнул кулаком в подушку. — Ой-ой! — его глаза широко распахнулись. Подушка оказалась неожиданно жёсткой, юноша отбил себе руку.

— Камень! — воскликнул принц, полный негодования, и резко сел. — У меня под головой камень! Боль-но-то как! Да что же это! Где это я?