Филип Пулман - Граф Карлштайн

— Ох, Люси! Где это мы? И что у меня с головой?.. Меня ужасно тошнит… — И она, рухнув на ковер, скорчилась, поджав к животу ноги.

Я уже решила, что сейчас ее вырвет, но спазм прошел, Шарлотта вздохнула, немного расслабилась и пробормотала:

— Ох, как у меня жутко болит голова!..

— Я думаю, нас чем-то отравили, Шарлотта. Подмешали снадобье в вино.

— Ох, я знаю… знаю: это был яд!

— Нет, не яд, просто какое-то снотворное снадобье. Я не помню ничего с той минуты, как мы начали есть…

— А я помню, что этот противный Снивельвурст меня всю обчихал! Ой, а что же мы теперь будем делать?

Я снова села — на этот раз стараясь не делать чересчур резких движений — и посмотрела на часы. Почти половина двенадцатого! До полуночи оставалось всего полчаса…

— Смотри, Люси! Самое время для них! — Шарлотта тоже посмотрела на часы. — Они вот-вот будут здесь!

— Возможно, эти часы спешат. Я даже уверена, что спешат. Не может быть, чтобы уже пробило половину двенадцатого. — Я очень старалась говорить спокойно.

Но Шарлотта уже вскочила на ноги, не сводя глаз со стрелок на циферблате. И сразу же, словно почувствовав наше присутствие, часы издали противное злобное жужжание — мы даже невольно отступили назад — и пробили половину двенадцатого, а потом, как нам показалось, с омерзительным удовлетворением вздохнули, когда пружина внутри них ослабла.

— Ну и что же нам все-таки теперь делать? — снова спросила Шарлотта и подбежала к окну.

А я подошла к двери. Дверь была заперта. Окно забрано решеткой. Нет, выбраться отсюда невозможно… Обойдя комнату кругом, мы одновременно сошлись в самом центре, растерянно озираясь и сходя с ума от страха.

— Надо как следует подумать, Шарлотта. Нельзя же просто так сдаться, заливаясь слезами. Мисс Давенпорт такое поведение наверняка не одобрила бы! Послушай, а что, если попробовать вскарабкаться по каминной трубе?

Через секунду мы обе уже стояли на коленях перед камином, вглядываясь в черноту дымохода. Ох, если бы только не было так темно! Если б эта тьма не казалась нам кишащей всякими ужасами и опасностями! Мы ощупали покрытые сажей стенки дымохода… Нет, слишком узко! Это была какая-то узкая щель, а не обычная гостеприимная труба, по которой можно запросто спуститься с крыши и сесть у огня.

Что дальше? Сможем ли мы взломать дверь?

Нет, дверь здесь слишком прочна, да и нет такой мебели, которую можно было бы использовать как стенобитное орудие, даже если б у нас хватило на такие подвиги сил. Но у нас и сил явно не хватало…

Окно? Может быть, попробовать протиснуться сквозь прутья решетки?

Нет, это было совершенно невозможно. И стекло разбить не удалось — прутья решетки оказались переплетены слишком часто и вставлены в новые крепкие рамы. Вот тут-то я и поняла, до чего же гнусным типом оказался наш дядя! Прекрасно зная, что мы попытаемся бежать, он перекрыл нам все пути к спасению и оказался в этом отношении чрезвычайно предусмотрительным. Учел даже мельчайшие детали, вроде решеток на окнах. Отчаяние охватило меня. Казалось, он подумал обо всем на свете. Мы были совершенно беспомощны…

— Люси, — прошептала Шарлотта, — что же он с нами сделает?

Мне не нужно было спрашивать, кого она имеет в виду: Замиэля, конечно.

— Не знаю я! Ну, не знаю! — Я была так испугана, что голос мой прозвучал сердито.

— Он разорвет нас на куски… — сказала Шарлотта, и голос ее показался мне совсем слабым, почти беззвучным. — А его гончие псы… Я видела, что делают гончие псы со своей жертвой…

— Ох, и я тоже видела! Перестань, Шарлотта! Пожалуйста, перестань! Ничего с нами не случится. Мисс Давенпорт сказала…

Шарлотта снова скрючилась на полу, натянув на себя одеяло. Может, от холода, а может, от страха. Меня тоже терзали и холод, и страх, и мне очень хотелось последовать ее примеру. Но я подумала о мисс Давенпорт и о Хильди, которые сейчас наверняка спешат нам на помощь, и выглянула в окно. Но увидела лишь мрачные ряды сосен. Даже если мы и сумеем выбраться из дома, то вряд ли будем в большей безопасности в этом лесу.

А часы продолжали тикать, и вскоре где-то далеко в горах как будто прогремел гром. Я была так напряжена, что слышала каждый звук. Звуки были и настоящие, вроде противного скрипа часов, и воображаемые, вроде шорохов, издаваемых перепуганными лесными зверюшками, спешащими поскорее спрятаться в свои норки, чтобы не попасть в лапы Дикому Охотнику, который будет здесь — я посмотрела на ненавистные часы — уже через четверть часа…