В. Аникин - Палей и Люлех

Но старик Горовик совсем особенный. Живет он на земле уже многие сотни лет, а все такой же, ничуть не меняется. И владеет он великой силой: захочет — даст людям земные богатства, захочет — не даст. Но не по капризу он это делает, а по справедливости.

Еще в стародавние времена рыли казаки глубокие колодцы и черпали из них ведрами легкую золотистую нефть. Шла она и в каганцы, и на распалку печей, и на смазку ходов тележных, чтоб не скрипели.

Начнут, бывало, казаки нефтяной колодец рыть, а к ним вдруг подходит какой-то седой старик — собой неприметный, одет в чекменчик старенький, на ногах сапоги яловые, на голове кубанка черного курпея. Подойдет старичок к казакам и спрашивает:

— К чему колодец роете, станичники?

— Да вот, дедушка, хотим до нефти докопаться.

— А зачем она вам?

— Как зачем? И на топливо, и на каганцы, и колеса смазывать нужно…

— Добре, добре, станичники, — скупо улыбнется старичок в седые вислые усы. — Только, сдается мне, что не здесь вам копать надо…

И указывал другое место. Укажет и пойдет дальше, опираясь на ореховый батожок. Послушают казаки старика, начнут копать в указанном месте — и точно, обязательно на богатую жилу нападут…

Услыхали заграничные буржуи про кубанскую нефть и целыми толпами на Кубань нагрянули. Стали земли покупать, спорить начали, кому какой участок забирать. Но всех перехитрил американский Мистер. Сунул Мистер пачку денег кубанскому атаману, тот и передал ему те земли, где казаки нефть доставали. И даже в Петербург самому Николашке-царю отписал, что-де прибыл из-за моря-океана добрый Мистер, хочет нам, бедным, помочь нефть из земли доставать. А Мистер вслед подарочек в Петербург послал. Вот и вышло решение отобрать у казаков нефтеносные земли и отдать их этому самому Мистеру.

Стал Мистер дело разворачивать — инженеров своих доставил, машины кое-какие привез, за гроши рабочих русских нанял и давай нефтяные вышки ставить. И такая жадность охватила Мистера, что всех рабочих замучил, по целым суткам работать заставлял.

И вот идет раз этот самый Мистер по своему промыслу, за ним инженеры, подрядчики всякие вышагивают. И вдруг подходит старичок — сгорбленный, неприметный, только глаза строгие из-под бровей поблескивают. Подошел и спрашивает Мистера:

— Зачем тебе нефти столько? Куда ее девать будешь?

Удивился Мистер, выкатил свои рачьи буркалы, но все же ответил:

— Ты есть очень глупый! Я эту нефть продавать буду, большие деньги себе наживу…

Насупил старик косматые брови и говорит:

— Ничего у тебя не выйдет! Не достать тебе нефти из нашей земли.

Разозлился Мистер, хотел упрятать старика в каталажку, но тут шепнул кто-то из приказчиков русских, что, мол, этот дед все места знает, где много нефти. И сразу Мистер стал добрым и обходительным. Подхватил деда под руку, стал рассказывать, как он любит русский народ, деньги американские стал предлагать старику, чтобы тот ему показал заповедные места.

А старик пощупал деньги, покачал головой, вытер руку о пол чекменя и отвечает:

— Не к чему мне твои бумажки! Печку разжигать древесной корой способнее… А любовь твою к русским я вижу — сколько людей ты уже в гроб вогнал непосильной работой. И говорю я тебе по-хорошему: уходи с нашей земли, не даст она тебе своего богатства…

Сказал — и пошел себе к лесочку. Мистер даже задохнулся от злости. А потом как закричит своим охранникам:

— Взять этого деда! Он есть самый главный русский бунтовщик! Я его в Сибирь загоню.

А старичок как раз в лесочек вошел. Кинулись за ним охранники, сам полицейский пристав помчался. И только вбежали они в лесочек — вдруг навстречу им здоровенный медведище прет. Идет, кусты ломает, ревет сердито, в открытой пасти клыки сверкают. И пристав и охранники наутек пустились. Прибежали в караулку, ружья схватили — и опять в лесок. Ходили, ходили — ни старика, ни медведя не нашли…

С того дня стали оскудевать нефтяные богатства. Исчезла нефть из колодцев. А буровые вышки начали больше воды давать, чем нефти…

В революцию прогнали Мистера ко всем чертям за море-океан. Стали хозяиновать на кубанских нефтяных промыслах наши, русские, советские люди. Трудно было вначале — ни машин, ни труб, ни разных там долотьев не было.

Как-то ставили рабочие оборудование на одной буровой. И вдруг подходит к ним старичок в старом коричневом чекмене с палочкой в руках. Блеснул строгими глазами и спрашивает:

— Что делаете, хлопцы?