Вивиан Ванде Велде: Сказки братьев Гримм и сестричек Жутть

Позднее тем же вечером Чудовище слышало, как человек спускается по лестнице.

— Эй! — окликал гость. — Привет! Есть тут кто?

Отчаянно желая поговорить, но опасаясь быть увиденным, Чудовище спряталось за полузакрытой дверью, когда человек вошел в столовую.

— Я бы сказал, тут очень мило. — Гость возвысил голос. — Эй, где все?

Чудовище не ответило, а замок — тем более. Одно из кресел отодвинулось от стола приглашающим движением, и спустя некоторое время гость сообразил, что пиршество закатили лично для него.

Нерешительно сел он в кресло, которое немедленно пододвинулось ближе к столу. В руку гостя прыгнула вилка.

— Что ж, — сказал человек, — благодарю тебя, кто бы ты ни был. Где бы ты ни был.

После обеда замок, следуя инструкциям Чудовища, повел гостя в библиотеку, где на бесконечных полках стояло множество книг и он мог бы почитать. А еще там была арфа, если у гостя имелись музыкальные наклонности, и шахматный столик, который играл черными фигурами, как только гость передвинул белую пешку. Чудовище пряталось за гобеленами и подсматривало. После двух партий в шахматы (замок позволил гостю выиграть оба раза), нескольких прочитанных книг и позднего ужина (выяснилось, что гость не имел склонности к музыке) мужчина зевнул и потянулся.

Свечи в коридоре показали ему дорогу в спальню, где кровать была заправлена свежим бельем, а под подушкой лежала шелковая пижама.

Чудовище вернулось на кухню, где съело ужин, счастливое как никогда. Пусть оно не осмелилось показаться гостю на глаза или заговорить с ним, оно было радо, что кто‑то посетил его. И это был не родственник.

На следующее утро Чудовище организовало завтрак в спальне гостя за тридцать секунд до его пробуждения.

Чудовище надеялось, что незнакомцу понравится в замке и он останется. Может быть, через денек-другой Чудовище покажется ему, и они подружатся на всю оставшуюся жизнь, несмотря на жуткий вид Чудовища.

Но после завтрака одетый в лучшую одежду Чудовища гость сказал:

— Благодарю за все!

И направился к выходу.

Чудовище заперло ворота, собравшись силой задержать гостя. И все равно сердилось, глядя, как человек спускается по ступеням. Но он пошел не к воротам, а в сад. И не просто в сад, а по саду. Он наступил на клумбу с петуниями. Он залез в кусты рододендронов и азалий, оборвав бутоны. Он оставил следы на алиссуме. А затем — Чудовище не поверило своим глазам, — он сорвал первую — и единственную! — розу в саду.

В ярости Чудовище испустило громкий рев, не заботясь больше, что гость увидит его, не заботясь больше, что гость испытает отвращение, не заботясь больше, что гость его испугается. Иными словами, Чудовище прорычало: «Готовься к смерти», — что кого угодно может гарантировано испугать.

Гость уронил цветок.

— Что? — вскричал он, озираясь по сторонам. — Что я сделал?

А потом он увидел Чудовище. Он побледнел и покрылся потом, колени у него подогнулись.

— Прости! — сказал он. — Я не собирался есть твою еду и надевать твою одежду, но замок сам предложил мне. Я думал, ты в курсе. Я думал, все в порядке.

— Я принес тебя, — рычало Чудовище. — Я принес тебя на руках. Я дал тебе все, что тебе было нужно. Я просил платы? Я просил благодарности? Нет! Все, что я хотел, — подружиться с тобой. Но это… это уже чересчур! Как ты смел топтать мой сад и красть мою розу?

Человек посмотрел на цветок у своих ног, как будто не мог понять, как это может быть — еда и кров даром, а роза нет.

— Прости, — сказал он. — Я не знал. Я долго путешествовал. У меня семь дочерей, и каждая попросила привести золото, драгоценные камни или безделушку в подарок. Каждая, кроме младшенькой, моей Красавицы. Она сказала: «Просто возвращайся домой, отец. Большего мне не нужно». Но я настоял, что хочу привезти ей подарок, и Красавица в конце концов сказала: «Розу, отец. Розы будет достаточно». Но мое путешествие было неудачным. Корабль утонул, удача отвернулась от меня. Я знал, что не могу привезти дочерям подарки, и сказал себе: «По крайней мере, Красавице я смогу что‑нибудь привезти. Несомненно, мой таинственный хозяин, который заботился обо мне в болезни и здравии, дал мне все, чего бы я ни пожелал, не откажет мне в одном цветке для моей Красавицы».

Чудовище скептически посмотрело на гостя.

— Твою дочь действительно зовут Красавицей? — спросило оно. — Что еще за имя такое? Ты что, называл ее «Эй ты», пока она не выросла, а потом, когда она, по твоему мнению, стала хорошо выглядеть, придумал для нее имя? Или с самого начала называл Красавицей и надеялся на лучшее, что, когда она вырастет, не превратится в собаку?