Юбер Монтеле - Профессия – призрак

Все больше досадуя, я решил быстро обойти весь первый этаж Малвенора, чтобы найти еще один выход, но в итоге оказался в том самом месте, с которого начал обход, и совсем упал духом — даже окна были забраны толстыми решетками, не говоря уже о том, что замок опоясывал ров, наполненный водой.

Я опустился на кресло Марии Стюарт под выходящей из волн Венерой с веером и предался горьким раздумьям: я оказался в ловушке и был обречен провести бесконечную неделю в этом своеобразном музее, где все ставило меня в тупик и где заморить червячка было неразрешимой задачей. Мне ничего не оставалось, как вернуться на свой чердак.

Проходя через большую елизаветинскую столовую, я вдруг случайно обратил внимание на дверь, которую не приметил во время своего обхода, — она, по-видимому, сообщалась с каким-то помещением, которое почтенный дворецкий не пожелал нам показать.

Заинтригованный, я тихонько толкнул эту дверь и обнаружил за ней средних размеров комнату — знай я в ту пору фамилию краснодеревщика Чиппендейла [21] [21] Чиппендейл, Томас (1718–1779) — английский мастер мебельного искусства. , я сказал бы, что ее обставил этот господин. Впрочем, и отсюда я не мог бы сбежать…

Но слабый луч восходящего солнца, которое только-только поднялось из-за Грампианских вершин и проникало в комнату через выходящее на восток окно, осветил во всем его великолепии большое румяное яблоко, как видно, забытое кем-то у кровати на столике с гнутыми ножками.

Завороженный этой неожиданной находкой, я как во сне подошел к яблоку, взвесил его на руке, понюхал и вгрызся в него зубами… Мякоть была душистая, сочная — воистину яблоко из кущ земного рая!..

Я уже нацелился откусить еще кусочек, как вдруг услышал рядом с собой глухой стон, словно это возопила моя потревоженная совесть. И тут с большой, утопающей в сумраке кровати справа от меня начала, колыхаясь, подниматься беловатая фигура…

Яблоко выпало из моей дрожащей руки на мраморный столик… где лежала челюсть скелета, готовая меня укусить!

После того как я услышал стон и передо мной явился призрак в белом, вы без труда представите, насколько я был потрясен видом этой ухмыляющейся челюсти! Не веря больше ни своим глазам, ни своим ушам, совершенно обезумев от страха, я дал стрекача… Но в довершение несчастий, резко повернувшись спиной к свету в комнате и без того темной, я споткнулся о какой-то странный предмет, вероятно мебель, но одушевленную и движущуюся, — и это еще усугубило мой ужас, хотя казалось, дальше некуда. Однако у меня хватило присутствия духа закрыть за собой дверь, в тщетной надежде хоть на несколько секунд задержать преследующее меня по пятам чудовище. Задыхаясь, с колотящимся сердцем, я одним духом домчался до своей башни.

У подножия лестницы из-за потемок мне пришлось вновь зажечь свечу, которую я погасил в конце обхода, поскольку стало рассветать. Пламя озарило дверь, за которой господин де Шантемерль умер одновременно и от голода, и от удушья. Поднявшись на второй этаж, я миновал комнату, где в 1492 году содеяла свое черное дело отрава. Когда я добрался до чердака, ноги меня уже не держали. Какого черта я поддался слабости и надкусил это проклятое яблоко? И как я мог быть так неосторожен, что выбрал убежищем, зловещую башню, из которой мне не выбраться живьем?

Поскольку замок и его окрестности продолжали упорно хранить безмолвие и никто не попытался взять штурмом мое последнее укрепление, я немного отдышался и начал успокаиваться.

В течение, наверное, двух часов, пока становилось все светлее и светлее, я кружил по чердаку, навострив уши и неслышно ступая, и пытался уразуметь, каков смысл пережитого мной потрясения и к каким последствиям оно может привести. С кем я имел дело — с призраком Артура? С каким-то другим призраком? А может, их было несколько? В глубине души я чувствовал некоторую симпатию к призраку Артура — его я испугался бы меньше, чем других. Но если на беду их тут бродит множество, едва ли меня порадует общение с оголодавшим призраком барона де Шантемерля, с пропитанным бордоским вином призраком капитана Мэллори или с напичканным ядом призраком со второго этажа. Артур, по словам Джеймса, который, видимо, знал это по опыту и говорил как человек сведущий, был неотмщен. Собратья Артура тоже имели веские основания чувствовать себя неудовлетворенными. Так чего же я мог ждать от четырех неудовлетворенных призраков, которых я потревожил в их логове?…