Коринна Бий - Альпийские сказки

— Похоже на сон, — прошептала г-жа Клик.

Ей тоже еще не хотелось домой. Но дорога становилась все уже; начались рытвины, ухабы; сани шли со скрипом, лошадь ступала неуверенно. Даже один раз беспокойно заржала.

— Что это там? — сказал г-н Клик.

Показались огоньки какой-то деревушки.

— Там и узнаем про дорогу. А если надо, заночуем.

— Да! Да! — ликовали дети.

Эта деревня была совсем не такая, как другие. Во-первых, фонари в ней не горели по-настоящему, а скорей скромно теплились.

— С электричеством неполадки? — сказал Луи.

— Зато луна, — улыбнулась г-жа Клик.

Действительно, лунный свет позволял рассмотреть деревушку до мельчайших подробностей.

— До чего красиво!

Да, деревня была красива. Она отличалась какой-то необычной гармонией, каким-то особым очарованием. Все дома были построены с удивительным чувством пропорций и равновесия. Над крышами, заваленными толстым слоем снега, поднимались столбы дыма, распространяя крепкий запах лиственницы и сосны. Но улица была такая узкая, что сани только-только могли проехать.

— Какие окошки маленькие! — удивилась Жаннетта.

Сквозь тусклые круглые стекла в железном переплете ничего нельзя было рассмотреть. С галереи одного домика их заметила какая-то женщина. Она издала протяжный, странный крик, похожий на зов или сигнал.

Тут же на улицу высыпали мужчины и дети с деревянными коробами и полными подойниками молока. Одеты они были в толстое бурое сукно.

— Кому парного молока? Вкусное, сладкое! — кричали мальчики и девочки.

И протягивали сидящим в санях Кликам дымящиеся глиняные кружки.

— Только подоили! Только подоили!

Даже лошади поднесли кружку.

Луи и Жаннетта попили. И вокруг губ у них остался белый ободок.

— Как называется ваша деревня? — спросил г-н Клик.

— Манек.

— Манек? — удивился он. — На диалекте это означает «путешествие».

Дети выстроились вереницей и запели:

— Перестаньте петь! — говорили матери.

Они тоже все вышли из домов, и г-жа Клик залюбовалась их шелковыми платками и вышитыми передниками.

Младенцы у них на руках были в шерстяных шапочках самых ярких расцветок: розовых, зеленых, фиолетовых, оранжевых.

— Не люблю я эту песню, — сказала одна из женщин.

— Я тоже, — отозвалась другая, — мне все кажется, что она о чем-то напоминает…

— Еще минуточку! — закричали дети и снова затянули свою песенку:

— Перестаньте! — взмолился кто-то.

— Приближается час… — сказал один из мужчин.

— Час чего? — спросил г-н Клик.

— Мы не знаем, чего. Знаем только, что приближается час, — объяснил какой-то старик.

Все эти люди были очень бледны, лица белые как молоко. Но, может быть, просто от лунного света?

— Чего они все ждут? — забеспокоилась г-жа Клик.

Одна молоденькая девушка, губы которой еще сохраняли очертания улыбки, подошла к саням:

— Я вам скажу, потому что они не могут! Я здесь единственная, кто помнит. Я вам скажу: уезжайте, бегите отсюда.

— Почему?

— Потому что если вы останетесь… это будет навечно.

Сани развернулись и довольно скоро выехали на нужную дорогу, а горы вновь обрели привычные очертания. На постоялом дворе, где они днем останавливались пообедать, г-н Клик осведомился:

— Что это за деревня, которую называют Манек?

— Манек, — отвечал хозяин, — это деревня, которая была погребена лавиной в вечер Св. Сильвестра сотни лет тому назад. Некоторые рассказывают, что она иногда показывается в первый день Нового года, и люди в ней живут, как жили в свое время. Но в шесть часов вечера — в час, когда сошла лавина, — она снова скрывается под снегом.

— О! — воскликнули Жаннетта и Луи.

— Ах!.. — вздохнули г-н и г-жа Клик.

проводила зиму в высокогорной деревне, и однажды утром, к моему удивлению, ко мне в шале постучалась маленькая белая козочка.

— Чего ты хочешь?