Рут Томпсон - Трусливый Лев из Страны Оз

Оказавшись дома, Глинда, Озма и Волшебник несколько часов пытались вернуть Трусливого Льва к жизни. Но все их волшебство оказалось бессильно против заклятия каменного человека. Они стали бояться, что Льву так и придётся на веки вечные остаться каменной статуей, украшающей дворцовый парк. Двадцать дворцовых слуг осторожно снесли его по лестнице и поставили в центре большой цветочной клумбы. Все обитатели города собрались вокруг, печально глядя на изваяние, некогда бывшее их весёлым и полным жизни другом.

— Как он похож на себя! — вздохнул Страшила, вешая на шею статуи венок из незабудок поверх золотого ошейника Мустафы.

— Но я не хочу, чтобы он был только похож на себя! — воскликнула Дороти. — Я хочу, чтобы он был самим собой! — Девочка забралась на спину статуи и принялась так горько плакать, словно у неё разбивалось сердце.

Воттак и Боб были так потрясены несчастьем, что совершенно забыли о себе. Им было не до красот Изумрудного города, они печально сели на скамейку и с тоской смотрели на изваяние своего верного друга.

И вдруг Боб вскочил, подбросил в воздух свою шапочку и воскликнул:

— Смотри! Он пошевелил лапой!

Да, так оно и было! Волшебство, заключённое в искренних слезах девочки, оказалось сильнее всех заклятий. Слезы размягчили бесчувственный камень, и в нем стала пробуждаться жизнь.

Воттак немедленно побежал во дворец с этой новостью, которая взволновала всех. Сразу же все, кто находился в это время во дворце, начиная с Озмы и кончая девочкой-судомойкой, прибежали в парк и принялись плакать, роняя слезы на Льва. И с каждой падающей на него слезинкой Лев становился все живее и живее! Железный Дровосек проливал такие потоки слез, что совершенно заржавел, и его пришлось срочно смазывать маслом. Тряпичная Лоскутушка и соломенный Страшила плакать не могли, зато Храпуша рыдала за троих.

Очень скоро Лев открыл глаза и встряхнулся. Потом он с недоумением поглядел на плачущих друзей и спросил, что случилось.

Все заговорили разом. Каждый хотел первым обнять Льва и первым объяснить ему, что произошло. Лев помнил только то, что его силой загнали за львиное ограждение и на него собирались броситься тысячи разъярённых хищников. Вы можете представить себе его облегчение, когда он узнал, что это испытание осталось позади.

— А всему виной моё глупое желание избавиться от трусости, — воскликнул он, встряхивая гривой, которая осталась такой же пышной, несмотря на отколовшийся кусочек — Лучше пять минут быть живым и трусливым, чем сто лет стоять каменной статуей, которая ничего не боится, потому что ничего не чувствует и не понимает.

— Да здравствует наш Трусливый Лев! — закричал Страшила, и все присоединились к нему. Боб Алле-гоп, который никогда ещё не чувствовал себя так хорошо, как среди этих удивительных людей, забрался Льву на спину и изо всех сил его обнял. Дороти на радостях запрыгала на одной ножке. Весёлые и счастливые, все направились в тронный зал.

— А теперь, — сказала Озма, усаживаясь на шёлковые подушки своего изумрудного трона, — я хочу знать все!

И Воттак поведал ей и всем собравшимся обо всем по порядку — о том, как они с Бобом мгновенно перелетели в Маджистан, когда он нечаянно произнёс заклинание, о Дверном графстве и вострове Не, о королеве Консерве Великой, о путешествии на гуселёте и плавании на лодке-скрипке. Дороти так заинтересовалась востровом Не, что потащила всех к волшебной Озминой картинке, на которой можно увидеть что угодно и кого угодно по желанию смотрящего.

— Покажи нам нейцев! — приказала Озма картинке. Боб и Воттак чуть с ног не свалились, когда немедленно увидели Еслиба Дакабыка и с ним целую толпу птицеголовых. Между ними шла нешуточная схватка. Король необыкновенно разозлился из-за потери гуселёта и решил сорвать злость на гвардейцах, а те, понятно, стали защищаться. Мелькали палки, летели во все стороны перья, и даже домики нейцев падали с деревьев на землю.

Озма укоризненно покачала головой. А Боб, который с того самого часа, как они улетели с вострова, не переставал думать о единственном добром нейце, подошёл к Озме и несколько минут что-то шептал ей на ухо. После этого Озма с помощью Глинды и Волшебника мгновенно перенесла этого нейца из его пещеры, расположенной на дальнем конце вострова, на королевский насест. Как только этот добрый птицеголовый, которого, кстати, звали Несамолюб, занял королевское место, драка мгновенно прекратилась, и нейцы стали недоуменно оглядываться, словно не понимали, что на них нашло. Боб, Воттак и Трусливый Лев радостно закричали им: «Так держать!», совсем забыв, что те никак не могут их слышать.