Марина Спирина: Повесть о военном детстве

Потому наверно первый год
Был для всех особенно тяжелым…
Сколько немцам сдали городов,
Как нещадно жгли фашисты села!

Побросав тогда родимый дом,
Без оглядки уходили люди.
Шли, не зная, где и жить-то будут,
Беженцы, шли без вещей, пешком…

Уходили часто кто в чем есть,
Уносили на руках детишек —
Только бы успеть уйти и выжить,
Лишь бы немцы не застигли здесь.

Не было тогда страшнее доли,
Чем под немцем оставаться дома —
В оккупации остался только тот,
Кто, к несчастью, и уйти не мог.

Много таких беженцев в войну
Приютили города Урала.
В наш дом тоже привели одну
Беженцев семью из Ленинграда.

Поселили в кухне, а потом
Переборкой тонкой отделили.
Так вот всю войну они и жили —
Не до жиру, было бы тепло.

И девчушка с ними там была,
Помню, мне ровесница, – худышка…
Выйдет погулять, уж холода,
А на ней осеннее пальтишко.

Я не помню, с кем она жила,
Но без мамы, это точно знали,
Тихонькая, бледная была —
Все жалели, кой-чем помогали…

Кто отдал шапчонку, кто пальто, —
Подросли свои-то ребятишки.
Во дворе не обижал никто,
Даже наши драчуны-мальчишки.

Мы не знали, сколько же до нас
Ей уже пришлось увидеть горя…
Только улыбнулась вот не скоро —
Был не детским взгляд печальных глаз.

Помню, как отчаянно ждала
Та семья вестей из Ленинграда,
И уехала тотчас же, как была
Прорвана трехлетняя блокада.

Как трудно жил наш город тыловой,
Когда мы, потеснившись, принимали
Бездомных, обездоленных войной —
Ведь эшелон за эшелоном гнали…

Казалось, к нам нагрянул весь Союз:
Волжане, москвичи и ленинградцы,
Украинец, эстонец, белорус —
Всем довелось у нас в войну спасаться.

Откуда только к нам они не шли,
Те эшелоны – целые заводы!
Сгружали быстро то, что привезли,
А осень ведь уже, вот-вот морозы…

Не ждало время… На войне нужны,
И позарез! – снаряды, пушки, танки.
Здесь хоть и тыл, да тоже, как в атаке,
Когда в цехах – ни крыши, ни стены.

Так на морозе, под открытым небом,
Включали, запускали в ход станки.
Тот не поймет, кто в цехе этом не был, —
Штурвал примерз, не оторвать руки!

Врастали в землю заново заводы,
И быстро, как грибы, росли цеха,
И вот уже и первая подмога
С Урала эшелонами пошла.

Запомнилось, как для заводов свет
В жилых домах надолго отключали…
А кто откуда – мы не разбирали,
Делили мы по-братски с ними хлеб.

Мы поделились с ними всем сполна:
Едой, жильем, рабочими руками…
Тогда мы тоже потеснились с мамой,
И к нам вселилась целая семья.

Война – война… Проклятая война!
Как часто приходили похоронки…
Не у могильного холма в сторонке
Согнута вдовья горькая спина…

Над похоронкой слезы по ночам,
Когда затихли и уснули дети,
Ведь им совсем не надо видеть это,
Как матери горюют по отцам.

На хрупкие и худенькие плечи
Ложится горя непомерный груз…
И время этих вдовьих слез не лечит,
Как не вернет отца в семейный круг.

В тот страшный год и к нам пришла беда,
И моего отца тогда не стало.
Он не погиб в боях, как все тогда
На фронте гибли, землю защищая.

Он умер от болезни. В ноябре
И мы, как все вокруг, осиротели.
Мне жаль, я мало помню об отце,
Два года, не вставая, проболел он…

Но в памяти остались навсегда
Те дни: как ночь совсем не спали,
Врачи у нас пробыли до утра —
Мы скорую ночную вызывали…

Как повалил наутро сильный снег,
К похоронам уже легли сугробы, —
На кладбище везли по целине,
А я сидела на санях, у гроба.