Юрий Согрин - Тайна горы Шихан

– Нет, не угадал, – Сашка отвернулся от Мохнатого, чтобы скрыть улыбку. – Не угадал ты, дружище… Ты это точно знал!

Мохнатый, удивлённо замерший при предыдущих Сашкиных словах, облегчённо развёл руками.

– Ну, ты, Сашка, даёшь. Напугал старика. Я уж было сомневаться начал в своих способностях… Нельзя так.

– Да не буду, не буду. Не переживай. Извини уж меня, если напугал…

Они какое-то время помолчали, думая каждый о своём. Сашка не знал, с чего ему начать разговор. Мохнатый же думал, как помочь Сашке его начать.

– Сашка, а ты с чем торт любишь? – наконец, поинтересовался Мохнатый. – Со сгущёнкой или с кремом?

– Вообще-то, без разницы. Лишь бы вкусный был.

– А, ну тогда я, значит, угадал…

– И с чем же настряпал?

– Со сметаной! Гык, гык…

– Замечательно. У нас мама Вера всегда со сметаной стряпает. Вкуснотища-а…

– Так я у неё рецепт-то и стибрил. Пока она спала, я его потихоньку переписал…

– Вот воришка, – рассмеялся Сашка.

– Ну, я же для доброго дела…

Снова помолчали. Потом Сашка глубоко вздохнул и начал свой тяжёлый разговор.

– Мохнатый, а я ведь скоро уеду. Школу закончу и в армию пойду… Потом, скорее всего, в институт поступлю. Правда, ещё не решил, в какой…

– Ну что же, Сашка, – тоже вздохнул Мохнатый. – Я давно уже готов к этому. Не ты первый, не ты последний. До тебя ведь тоже друзья ко мне приходили. Кстати, все из вашего рода, я тебе об этом рассказывал. Я и дедов-прадедов твоих знал, и маму Веру. И все они были во времена наших знакомств такого же возраста, как ты – подростки. А потом вырастали, переставали верить в сказки… И в меня, в том числе. Кто-то уезжал из этих мест, а кто-то просто забывал о моём существовании. Не без моей помощи, конечно… Однако проходило время, и приходили новые мальчишки-девчонки с фамилией Селивёрстовы, и наша дружба продолжалась. Из поколения, так сказать, в поколение.

– А почему Селивёрстовы? Я ведь Петров…

– Это ты по папке своему Петров, а у мамы-то девичья фамилия Селивёрстова. Как и у отца её, как и у деда. Так-то вот.

Мохнатый снова сидел на своём любимом камне и ломал какую-то ветку на маленькие кусочки.

– Я давно уже приготовился к тому, что нам придётся расстаться, – продолжил он. – Что поделать, такова жизнь. Конечно, это очень грустно. И для меня тоже, я ведь живое существо, хоть и с дикой наружностью. Но успокаивает то, что лет через десять-двенадцать прибежит сюда мальчишка, твой сын, и мы с ним прекрасно подружимся, и будем дружить до его взросления. Так было, и так будет всегда. Во всяком случае, пока Земля вертится, и пока я жив буду.

– А ты что, и умереть можешь? – недоверчиво спросил Сашка.

– Так ведь всякое в жизни бывает… Слушай, прекращай давай эти грустные разговоры. Ты пришёл со мной попрощаться – я тебя услышал. По этому поводу и торт сварганил. Так что пошли, будем объедаться. Давай руку…

Жилище Мохнатого в этот раз сильно отличалось от того, каким его Сашка видел раньше. Всё оно было украшено разноцветными шариками, серпантином, мишурой. И что больше всего удивило Сашку – посередине пещеры стояла великолепная новогодняя ёлка, сверкающая сотнями разноцветных лампочек.

– А… это зачем? – удивлённо спросил Сашка.

– Ну как… Ты же очень любишь Новый год, любишь ёлку… Вот я и решил сделать тебе сюрприз. Ты что… недоволен? – обиженно спросил Мохнатый.

– Почему же? Я очень доволен! Только… необычно как-то. До Нового-то года ещё далеко.

– А… Ерунда. Главное, чтобы ты доволен был и запомнил этот день на всю жизнь. Вот дни рождения ты ведь запоминаешь? А новогодние праздники?

– Конечно, запоминаю!

– Вот! И День прощания тоже запомни…

Последние слова Мохнатый сказал значительно тише остальных. И с какой-то грустью в голосе…

А потом ели торт.

– Вку-ус – изюмительный! – сказал Сашка, выковыривая из торта изюм. – Нет, правда-правда, очень вкусно!

– Я рад… Я старался.

Вдруг Мохнатый громко рассмеялся тем смехом, который нельзя было спутать ни с чьим другим.

– Гык, гык, гык!.. Сашка, ты только посмотри, на кого ты похож! Как свинушка весь вывозился…

Мохнатый взял Сашку за руку и подвёл к ПМке.

– Дорогой, – обратился он к прибору, – ну-ка, яви нам какое-нибудь зеркало.

В ту же секунду перед ними появилось большое старинное трюмо, в котором себя можно было увидеть во весь рост. Сашка сначала испуганно отпрянул, но, успокоившись, глянул в трюмо. И… громко расхохотался. Видок у него был действительно ещё тот.