Светлана Гершанова - Была у Егора «Красавица»

И ушли в невидимые сети Интернета три письма, два коротеньких, маме и папе отдельно. И длинное – единственной подружке, они дружили все семь лет.

Аля хорошо помнила первые дни в пансионе – домашний ребёнок в чужом неприветливом доме. Пятнадцать девчонок разного возраста.

Одни приехали на полный курс, других присылали на год или два пожить в англоязычной среде, чтобы язык стал своим и лёгким, как родной.

Все говорили по-английски, Аля не понимала ни слова и молчала. Её прозвали Немой, над ней смеялись все, кроме Барби, высокой чёрненькой девочки, очень красивой, с огромными серыми глазами.

На самом деле её звали Мария, но так – только учителя и классная дама. Она подсела в первый же вечер, когда Аля тихонько плакала в подушку.

– Не плачь, Мышонок, я буду твоим гидом и переводчиком. И не бойся, рядом со мной тебя никто не тронет. Но английский будем учить, без него здесь нельзя.

Аля с трудом научилась понимать окружающих. Но сама не говорила, стеснялась. Когда, наконец, сказала своё первое слово по-английски – сэнк ю, спасибо, классная дама вздохнула облегчённо:

– Наконец, заговорила наша Немая. Привозят таких неподготовленных детей!

Дружба их была странноватой. Барби сторонилась других девочек и ревниво отгораживала от них Алю. Держалась, как умная старшая сестра с младшенькой глупышкой. Словно не замечала, что Аля росла, взрослела, много читала, училась хорошо. Но всегда, всегда была рядом!

«Барби, дорогая, привет! Прошло так мало времени, а я уже скучаю. Куда вы поехали на этот раз? Наверно, в какое-нибудь совершенно необыкновенное место! За мной мама не смогла приехать, а у папы отпуск через месяц.

Меня отправили к дяде Коле, папиному младшему брату в станицу. Оказывается, у меня трое братишек! Я уже гуляла по улице и купалась в реке, называется Дон. Жду письма! Обнимаю. Я».

Как люди жили без Интернета? Не успела оглянуться, от Барби пришёл ответ!

«Мышонок, ну, ты и путешественница! Может, тебя переименовать в Лягушонка? Странно и здорово, что у вас есть Интернет! Тебе не скучно там? Я в деревне никогда не была. Родственники не притесняют, не заставляют нянчить малышню, убирать, готовить, доить корову? Тебе же надо отдохнуть!

Мы живём на самом юге Индии в пятизвездочном отеле. Через неделю полетим в Гонконг и Сингапур. Жалко, что наши родители вовремя не договорились, мы могли бы взять тебя с собой!»

Варя зашла и разволновалась:

– Ты зачем встал, Егор, врач ведь велел полежать хоть недельку!

– Знаешь, так можно и совсем не встать. Понравится! Ты лежишь, Варя вокруг хлопочет…

– Смеёшься! Давай всё же – походил немного, полежи. Походил – полежи. Я так боюсь, что ты упадёшь, не дай Бог!

Боится она! Только она и боится…

Как Варя появилась в его жизни?

Соседский дом долго пустовал после смерти старушки Тихоновны. Сын её жил на Севере, даже на похоронах не был. И вдруг приехал с женой и ребёнком.

Егор познакомился сначала с главой семьи, вышли одновременно из дома. Сосед был крепкий краснолицый мужик лет сорока.

Какое-то время шли рядом, Егор спросил:

– На работу устраиваетесь?

– Надо обжиться сначала, дом в порядок привести.

– По специальности кто?

– На Севере нужно быть на все руки, я и шофёр, и механик, и плотник, и каменщик.

– Такие люди везде нужны. Осмотритесь, приходите к нам на Консервный. Завод огромный, работа всегда найдётся.

– Наработался я, по правде говоря. Но спасибо, надумаю, приду.

– И если нужно что, заходите по-соседски. Не заходил. И на завод не пришёл.

Соседка была почти ровесница их Антону, светловолосая, глаза светлые, то ли зелёные, то ли светло-карие.

Их с Тоней спокойная жизнь на этом закончилась. Пил Тимофей, как говорится, по-чёрному. Дружки завелись, приехал с деньгами, угощал.

В каждом селе, наверно, есть свои праведники, свои грешники, свои хулиганы и пьяницы тоже свои.

До Тимофея самым заядлым был Петро. Найдёт какую-никакую работёнку, в станице всегда можно. На бутылку заработает или заплатят самогоном, местной валютой, и готово!

И свела же их судьба с Тимофеем! Сдружились – ближе некуда. Теперь Петру даже работу искать не приходилось, денег на выпивку хватало у Тимофея. Начинали пить с утра, и к вечеру едва стояли на ногах.

Петро после выпивки добрел, лез ко всем обниматься, а Тимофей будто вливал в себя дополнительную дозу злости. Варвара пыталась говорить с ним, пока был трезв:

– Ты же обещал, когда уезжали, хозяйство будет, корову купим! Где та корова? И в доме – ни за холодную воду!