Сергей Владимирович Чуев
Настоящее лето Димки Бобрикова
© Чуев С. В., 2020
© Курбанова Н. М., иллюстрации, 2020
© Оформление серии. АО «Издательство Детская литература», 2020
Ноябрь. 1997 год
Пожелтевший свернутый двойной тетрадный листок в линеечку лежал в стопке моих фотографий школьных лет: кошка с котятами в коровьем базу [1] Б а з – загон для скота ( Здесь и далее примеч. авт. )
, мы с Анькой на речке, степной пейзаж, на лавочке бабушка с соседками. А вот, как мне тогда чудилось, улыбающаяся утка, хотя на самом деле она возмущенно кричала что-то на своем утином. Я, чтоб ее сфотографировать, полдня за ней охотился, пока та не изобразила свою фирменную улыбочку. Черно-белые снимки с бликами, пятнами по бокам были моими первыми фотоопытами. А вот – надо же! – Наташкина фотография. По сердцу и груди разлилась вязкая и горячая волна воспоминаний.
Я пересматривал снимки в опустевшем деревенском доме своих бабушки и деда, которых мы забирали в город. Вокруг стояли свертки, коробки с нехитрым и памятным скарбом. Вывозить отсюда было практически нечего: кое-что из одежды, фотографии, дедовы ордена и медали, какие-то безделушки и дешевые статуэтки. Все это было упаковано в несколько картонных ящиков. Остальное раздали или продали за копейки местным. Тем, кто еще остался здесь, в деревне.
Мое сочинение привезла сюда мама – показать своим родным, как учится ее сын и их внук. Внизу красными чернилами были выведены строгая цифра «5» и надпись: «Молодец!». А еще важнее то, что темой сочинения были каникулы, значительную часть которых я пробыл здесь, в деревне.
Никто не думает о том, что школьное сочинение «Как я провел лето» – одна из первых автобиографий, а может, и единственная, написанная кем-то за всю свою жизнь. Но, как и все мемуары, эта история является правдой лишь отчасти. Мне раскрывать свою душу перед Жанной Ивановной, нашей незамужней учительницей с печальными глазами, не хотелось. Она больше любила упиваться своими драматичными наставлениями о несправедливости мироздания, чем интересно рассказывать о литературе и русском языке. Впрочем, мы всем классом давно понимали, что главная несправедливость в ее представлении заключалась в неравномерном распределении мужского внимания среди женщин, из-за которого менее достойные, по ее мнению, представительницы слабого пола этим вниманием пользовались с лихвой, а вот настоящие женщины, к числу которых она причисляла и себя, оказывались в пролете.
Я перечитал свои ровные строки о том, как должно было выглядеть, на мой взгляд, образцовое лето ученика седьмого класса, претендовавшего на пятерку по русскому языку. Там не было лжи – была лишь глянцевая пионерская правда о работе помощником вожатого в пришкольном летнем лагере «Спутник» для младших классов, о помощи родителям и бабушке с дедом на огороде, о поездке в начале лета в Азов, где в музее показывали кости мамонта. Но мое настоящее лето было совсем другим. В нем были другие события. И наверное, это лето Жанне Ивановне понравилось бы меньше.
Июль. 1991 год
– А ну слезай оттудова! – раздался внезапно крик сзади. – Вы чего туда забрались? Ах вы, негодяи! Шихвер весь поколете на амбаре! Поломаете всё! Слезайте! Позалазили!
Внизу, метров за десять от нас, за забором, около курятника стояла бабка Машка Клопиха, совершенно неожиданно появившаяся из прятавшегося в глубине двора деревянного сооружения с вырезанным сердечком на двери. На ней были выцветший халат, желтая косынка, легкие чувяки [2] Ч у в я́ к и – мягкая обувь без каблука, тапочки с задником.
, хлопчатобумажные чулки, спущенные на посиневшие от варикоза икры. «Клопы» – семейная деревенская кличка. Их тут не любили. А назвали так, потому что росточком все были небольшие, а «вони», как говорила наша соседка баба Нюра, было много. Так и повелось. И когда говорили: «там, у Клопов», это означало второй дом от угла, где они и жили. Хотя фамилия у них была совсем другая, уже и не помню, какая именно.
Читать дальше