Сергей Чуев - Настоящее лето Димки Бобрикова

С девчонками мы договорились так: подплывем к их огороду и там заберем с мосточка, где их дед лодку ставит. У нас еще было полчаса времени, когда мы еле-еле пробрались сквозь затравенелые камышовые заросли и выплыли на водный простор. Река была спокойной, а солнце светило вовсю. День был чудесный. Издалека доносились детский шум и плеск воды: за чащей у бывшего огорода бабы Люси располагалось место для купания. В это время мамы и бабушки водили своих детей и внуков на речку, сидели на табуретках на берегу в качестве спасателей. Можно подумать, что, случись какая-нибудь беда, бабули смогли бы забежать в воду и спасти кого-то. Но, видимо, им так спокойней было.

Витька по праву местного сел на весла и тихонько греб. Мы проплыли метров пятьдесят и увидели прямо по-над камышами дорожку из притопленных кусков пенопласта.

– Гляди, Диман, у Клопов и сеточка стоит! Браконьерничает, гад!

Мы приблизились к поплавкам. Сеть была с малыми ячейками из тоненькой, почти прозрачной нити, в расчете на мелочовку.

– Он потом эту рыбу свинье и курям варит, чтоб они быстрее росли и блестели. Все мало им в кубарях [20] К у́ б а р ь – плетенная из алюминиевой проволоки ловушка для рыбы и раков. рыбы! Вон целый десяток стоит.

И правда, недалеко от клоповской сетки в воде торчали потемневшие жерди – словно копья богатырей, ведомых заплутавшим в донских степях Черномором. Витька подгреб к одной из них, ухватился за шест двумя руками и рванул вверх с такой силой, что лодка чуть хлебнула через край. Из воды появился заросший темно-зелеными водорослями кубарь. Внутри прыгал пяток себелей [21] С е́ б е л ь – мелкая рыба. и бычков с мизинец величиной.

– Даже макухи [22] М а к у́ х а – подсолнечный жмых, продукт переработки, остающийся после получения растительного масла. жалко ему положить! Какая ж дура сюда залезет?

Витька воткнул кубарь обратно.

– Жара-то какая! Хорошо!

В камышах пели овсянки. Стрекозы летали парами, садясь на торчащие из воды стебли. В воздухе пахло свежестью разнотравья, сладковатой речной влагой. То тут, то там слышались всплески игривой рыбы. Легкий ветер шелестел мощными камышовыми будыльями [23] Б у д ы́ л ь я – толстые стебли травянистых растений. , волна билась о борт, создавая уютный звук речной песни. Я сидел в лодке и, опустив ладони в теплую воду, чувствовал слабый ее ток.

Мы подплывали к мосточку, где должны были забрать девчонок. Обзор загораживал вездесущий камыш, который то вылазил вглубь реки, отвоевывая у нее пространство, то сдавался под ее напором и прятался по-над берегом.

Наконец завиднелись серые от воды знакомые столбики с настилом из досок. Мы часто с Витькой рыбачили здесь, неподалеку. Что меня сюда тянуло – известно. Даже увидеть деда Наташки было для меня хорошим событием. А как-то, когда мы с ней были почти незнакомы, он рыбачил вместе с внучкой. Мое сердце тогда выпрыгивало из груди только от того, что я видел ее.

Через мгновение, аккуратно ступая босиком по шаткой конструкции, из-за камышей появилась Наташа. Она была в коротенькой розовой юбке колокольчиком и белой маечке, из-под которой выглядывали тесемки голубого купальника, завязанные на загорелой шее. Увидев нас, она замахала рукой. Ее хвостики, стянутые разноцветными резинками, мотылялись на ветру, учащая ритм моего пульса.

Катька сидела на берегу и лопала розовый помидор, едва помещавшийся в ее ладони.

– Привет, пацаны! Щас поедем! Дайте доесть. Погодите.

Витька подгреб к мостику и быстрее меня протянул руку Наташе. Она посмотрела мне в глаза, позволила Витьке себе помочь и села на нос лодки. Катька, не церемонясь, прямо в резиновых шлепках зашла в воду и протопала к нашему судну. Она закинула одну ногу в лодку, затем чуть не растянулась в воде и не перевернула всех нас. Неловко схватившись за мои плечи, она сильно наклонила посудину, залезла и села рядом со мной на скамейку.

– Ну что? Поплыли! – скомандовала она, набрала пригоршню воды и брызнула на ухмылявшегося Витьку.

Мы двинулись на тот берег. Вообще плавать туда не разрешалось. Вернее, разговоров об этом как-то никогда и не было, но, анализируя уровень возможных запретов и ограничений, можно было сделать такой вывод. И мы решили не уточнять, а действовать.

Витька так же сидел на веслах и балабонил [24] Б а л а б о́ н и т ь – говорить не переставая. . Рот у него не закрывался.

– Вы слышали, как Вовчик, бабы-Катин внук, ну из Москвы который, он около балки еще живет, раков ловил? Умора! Услышал он как-то о том, что когда раков ловишь руками, то их удобно в реке, чтоб не упустить, в трусы прятать. На берег с каждым раком не набегаешься, с ведром неудобно: переворачивается, можно всю добычу потерять. Сетка руки занимает, а на шею ее не наденешь: мешает обзору. Самое лучшее дело – семейные трусы. Натягиваешь их поверх плавок и лезешь в камыш или по норам. Как поймал рака, так его в семейники и закручиваешь, с внешней стороны подворачивая ткань. Этому дурачку-то Вовке в Москве не рассказали, как надо. Полез в плавках в камыш и орет оттуда как ненормальный. Поймал двух раков и засунул их себе! Ну дебил! Ладно б еще под резинку закрутил их. Нет же! И они ему, эти раки, там, в плавках, устроили инквизицию. Так еще б раки были как раки – мелочовка!