Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

— Нет!

— Очень странно! — прогнусавил Жорж пугливо, — в такие часы и так звонят только с обысками! У вас, Альберт Карлович, ничего такого не предвидится?

Жорж хихикнул. Альберт Карлович вытер лысину и встал в дверях, заглядывая в переднюю. За дверями слышался топот не одних ног Альберт Карлович шагнул в переднюю, в тот же миг вошел инспектор и два агента.

— Что такое?

Инспектор молча подал документы. Альберт Карлович посмотрел их и попятился к двери.

— Что вы хотите?

— Арестовать гражданина Еникеева и Вострикова, которые временно проживают у вас.

Альберт Карлович растерялся:

— У меня действительно проживают родные, но совершенно другие люди. Вы, очевидно, ошиблись, вас послали не сюда…

Инспектор пожал плечами.

— Может быть. Вы разрешите мне все-таки с ними поговорить?

— Пожалуйста!

Альберт Карлович широко распахнул дверь, вздохнув облегченно. Тетя Варя встала. Собачка тявкнула и застыла. Попович поднял голову. Жорж не встал даже из-за стола.

— Вот, товарищ инспектор уголовного розыска… — заговорил Альберт Карлович громко, — желает вас видеть…

Едва заметного движения Жоржевых скривившихся и дрогнувших губ было достаточно для инспектора. Он узнал парней, точно описанных Харитой.

— Зачем? — спросил Жорж, — вам что угодно?

— Попытки к бегству невозможные! — строго сказал инспектор, —дом оцеплен агентами. Вы арестованы, граждане.

Попович сорвался с места. Револьвер блеснул в руках инспектора. Попович покорно сел.

— Что это значит? — крикнул Жорж.

— Вы арестованы, гражданин Еникеев!

— Я — Еникеев? — Жорж рассмеялся, кривя губы, — а это кто же? — указал он на поповича.

Инспектор, не отвечая, позвал агентов.

— Под строгой охраной — возьмите.

Агенты вынули револьверы и встали возле обоих. Тетя Варя в ужасе закрыла глаза. Инспектор вышел и вернулся с Харитой.

— Они?

Харита кивнула головой.

Парни узнали, должно быть, печника. Жорж побледнел и вздохнул. Попович поднял глаза на Хариту с изумлением, — сзади нее стоял Алешка.

— Эти самые! — сказал он равнодушно, — доигрались, ребята?

Агенты вывели арестованных. Алешка посмотрел на Альберта Карловича, толкнул Хариту:

— Неужто толстопузик останется?

В открытые двери прихожая была видна тете Варе. Она узнала Хариту и отшатнулась.

— Неблагодарная девчонка! — услышала Харита знакомый вздох и злое ворчанье собачки, — о, неблагодарная!

Харита высунулась в дверь:

— Вы все скулите, тетя Варя? Ох, и скучная же вы!

— А собачка живая? — спросил Алешка. — Лает даже! Ну, пойдем!

— Пойдемте, пойдемте, ребята! Дело кончено! — позвал инспектор.

Альберт Карлович еще раз вытер лысину. Двери закрылись, — он так и не выговорил ни одного слова.

Автомобиль ждал у подъезда. Харита открыла дверцу с ловкостью человека, не знавшего никогда иных экипажей. Алешка не без зависти прыгнул за нею. Они развалились на подушках. Инспектор скромно сел против них на скамейку. Машина фыркнула и понеслась по мокрым камням. На углу под электрическими фонарями встретились агенты с арестованными — Жорж шел, пошатываясь. Глаза поповича сверкнули на автомобиль.

Инспектор остановил машину, подозвал агента, отдавая какие-то распоряжения.

Харита, отвернувшись от арестованных, тихонько спросила:

— Разве голубая кровь бывает?

Алешка покачал головой. Инспектор, завернувшись в непромокаемый плащ, усмехнулся и посмотрел на девочку:

— Нет! — Он кивнул на арестованных, — а эти молодцы с очень черной и грязной кровью.

Он тронул плечо шофера. Автомобиль опять нагнал успевших отойти арестантов.

Алешка посмотрел на них.

— Тебе жалко их? — спросила Харита.

— За что?

— А все-таки! Им что теперь будет?

— Не знаю.

Алешка подумал и прибавил тихо:

— На что люди живут только? Так, зря! А сколько навредили.

— Людей всех жалеть надо! — вздохнула Харита, — разве им хорошо теперь по грязи шлепать?

Инспектор слушал шопот детей, не мешая им. Он думал о большом деле, сделанном за этот долгий день с помощью удивительных ребят, и соображал, как и чем можно было бы им помочь.

Дети же ничего не просили и как-будто были безмерно счастливы и тем, что около них происходило.

— Смотри, смотри, чуть их видно!

Инспектор посмотрел в даль улицы вместе с Алешкой. В пасмурных сумерках ночи, напитанных болезненным светом желтых фонарей, был еще виден пошатывавшийся Еникеев. Он шел тихо, опустив низко голову. Попович, промокший от дождя, сгорбился и мало походил на чорта. Алешка оглянулся на них и промолчал, но Харита не удержалась: