Лев Гумилевский - Харита, ее жизнь и приключения, а также подробный рассказ о том, как был найден город Карла Маркса

Голос у Хариты дрогнул. Мальчишки помолчали Рыжий спросил:

— А чего дашь?

— Ничего у меня нет! — жалобно развела руками Харита.

— А коли нет, так сиди тут до ночи. Как вечер придет, поулягутся все спать, пройдешь — не заметят. А там забирайся в вагон, какой знаешь, и лежи!

— А куда он пойдет?

— Куда-нибудь да пойдет! — захохотал мальчишка, — беда небольшая, коли в сторону уедешь!

— Отсюда все на Москву идут! — серьезно ответил другой и встал, — намозолим мы тут глаза до ночи! Пойдем-ка, Ваняка, отсель пока что!

Ребята ушли. Харита тверже уселась на камнях, достала свой хлеб и стала жевать потихоньку.

За решеткой ходили люди. Ушел один поезд, пришел другой, выгрузивший своих пассажиров с корзинами, чемоданами и мешками. Извозчики вереницею двигались к подъезду, хватали пассажиров и уезжали.

Харита слушала свистки, глядела на вокзальную суматоху, ждала терпеливо, думала про себя:

«Значит, уеду!»

И было ей жаль только одного — почему нет с ней Алешки и почему она раньше не убежала от хозяйки, от хнычущих ребят, когда на свете все так просто складывается и гладко выходит.

К вечеру улегся шум, стали реже реветь свистки, скрылись извозчики. Мальчишки не возвращались; сумерки, точно потерявшись, долго не наступали. Харита прилегла на камнях, заснула. Проснувшись же, она ахнула испуганно: на платформе было светло, как днем, огромные матовые фонари сияли ослепительным светом повсюду. Харита подошла к платформе; из окошка деревянной будки бросился ей в лицо крик:

— Куда, рваная?

Девочка покорно отошла. Голубоватый электрический свет напомнил о необыкновенном том городе. Он был где-то, — она уже не сомневалась теперь в этом, — но добраться до него было трудно: все дороги туда крепко охранялись сердитыми людьми, не похожими на деревенских рыбаков.

Неожиданно кто-то легонько тронул Хариту за плечо. Она оглянулась проворно — сзади шли ребята. Рыжий махнул ей рукой:

— Ну, пойдем, что ли!

Харита живо пошла за ними. Рыжий ворчал, как взрослый:

— Вот эти девчонки! Прямо дохлый народ — ничего не умеют! Все ты ей покажи, проводи да посади! Ну, что отстаешь, дохлая?

Харита бежала за ними, задыхаясь. На ходу сказала:

— Посадите меня, братики! Я вам гривенничек дам!

— Дам! — передразнил мальчишка, — иди уж! Зачем тебе в Москву надо? Приютская, что ли?

— Нет, — сказала Харита, — у меня там мамка в кухарках живет, теперь велела мне приезжать!

— Заберут дорогой в приют! — буркнул мальчишка, жалея уже запыхавшуюся девчонку, с жалкими косичками, болтавшимися на спине ее, как живые, — гляди сама!

Они шли в тени высокой платформы. Когда платформа кончилась, мальчишки осмотрелись, потом, обойдя тупик, стали пробираться через пути, прячась в тени вагонов. Здесь не было высоких фонарей, керосиновые лампочки в стрелочных фонарях горели тускло. Харита шла за спиной рыжего мальчугана, стараясь не отстать, не потеряться. Она смотрела только в его спину и не видела, куда шла.

Ноги натыкались на рельсы и шпалы В длинных переулках между вагонами было темно и тихо. Иногда мелькали фонарики в руках сторожей, — от них нужно было прятаться за колеса вагонов и сидеть не дыша, выжидая.

Ребята разыскивали на путях какой-то состав, присматривались к вагонам, останавливались, соображая. Наконец, решили твердо:

— Беспременно, что этот! Садись, ребята!

Под вагонами девочка шла, натыкаясь на железные углы. С разбитого лба на руке осталась горячая и липкая капля. Харита подумала:

«Кровь!»…

Но ничего не сказала, не пожаловалась, не остановилась. Рыжий мальчишка открыл дверцу черного, пахнувшего нефтью и копотью дровяного ящика:

— Ложись тут, девчонка, лежи смирно, хоть день, хоть два! Завтра этот поезд непременно пойдет, потому что вагоны вчера еще мыли! Лежи!

— А вы? — откликнулась девочка из ящика шопотом.

— Мы в следующем поедем!

Они захлопнули дверку, Харита очутилась в черном мраке, духоте и тепле. Она протянулась в ящике, как в постели, вздохнула спокойно, — как будто теперь все было сделано, можно было покойно жевать хлеб, спать и думать об удивительном городе, к которому она приближалась.

Харита закрыла глаза. В тишине и мраке ослепительные огни, прыгавшие перед ее глазами, долго мешали ей уснуть, как жалость к Алешке, не знавшему ничего о событиях в жизни Хариты.

Сквозь сон Харита слышала, как двинулись вагоны. Она улыбнулась счастливо, но, открыв глаза, увидела тот же сплошной мрак и снова заснула. Проснулась она от голосов, звучавших где-то очень близко.