Алексей Комлев - Школьные истории

Павлик, когда мы учились в школе, особенно ничем не выделялся от остальных ребят. Но вот сочинения он писал! До сих пор, наверное, легенды о них ходят. Дело в том, что он никогда не писал по заданию и ему за это от учителей ничего не было, потому что то, что он писал, потом ходило по рукам.

Всё началось с того дня, когда и мы с Павликом были приобщены к поисковому движению, которое существовало в нашей школе ещё за десятилетие до нас. Целью движения была необходимость находить интереснейших людей, желательно выпускников нашей школы, а она у нас очень старая, в XIX веке ещё основанная. Конечно таких людей мы с Павликом найти не могли, хотя они ещё и существовали. Но зато ветеранов Великой Отечественной войны в 1970-х годах было ещё не мало. И все охотно делились своими воспоминаниями, которые мы старались записать или запомнить и потом записать своими уже словами.

В конце 8 и 9 класса Павлик написал два сочинения, которые и в моей памити отложились, как уникальные. До сих пор не знаю я сам, что в них выдумка, а что истинная правда. Может быть Павлик что-то добавил от себя, на то оно и сочинение, но в основу были положены реальные люди и реальные события. Не знаю, где он только таких людей нашёл.

Сочинение 8 класса посвящалось одному футболисту, который в 1950-е годы хорошо был известен в городе. Так получилось, что его во время войны откомандировали в тыл, а друг остался на фронте. Буквально на следующий день друг погиб в штыковой атаке. Очевидцы рассказывали, что перед этим он положил полтора десятка фрицев и первым достиг закрепительного рубежа. Историю эту Павлик узнал от самого Мироныча — того самого футболиста, отправленного в тыл.

Павлик много раз бегал к этому Миронычу без меня, записывал воспоминания. Всё про друзей и друзей, а о себе ничего этот футболист не рассказывал. О нём самом Павлику рассказал сосед Мироныча.

— Знаешь, — говорит, — к кому бегаешь? То-то и оно, что не знаешь. Зайди ко мне как-нибудь с тетрадкою, а Мироныч про себя ничего тебе не скажет.

Сосед Мироныча долгие годы работал с ним на одном заводе и знал, как этот Мироныч выступал за честь предприятия, играя в футбольной команде. В 1950-е годы все его знали. Но что такое заводская футбольная команда? Много ли шансов у неё или её игроков добиться славы за пределами города? Много ли шансов подняться наверх? Лишь на уровне области. Иногда приезжали в наш город на товарищеские матчи столичные команды первой лиги или дубль-составы. Делали счёт десять ноль и уезжали обратно, учитесь, мол.

Мироныч в таких играх никогда не участвовал, за что некоторые болельщики не любили его. И вот однажды приехали очередные мастера преподать урок.

— Ладно, — буркнул тренеру Мироныч, — запиши и меня в запас на второй тайм.

Для футбола он давно уже был ветераном, но тренер понял, что Мироныч хочет сыграть в последний раз. Все его знали, как игрока, способного сделать тонкий пас. Таким и запомнили до последней игры.

После первого тайма заводская команда проигрывала со счётом восемь ноль. Во втором тайме тренер гостей сразу же сделал все замены, выпустив на поле молодёжь. Мы же выпустили ветерана Мироныча. Для его недоброжелателей такое решение тренера вызвало свист на трибунах.

Сосед рассказал Павлику, что именно он был с Миронычем в раздевалке последним перед выходом на второй тайм. И Мироныч как-то загадочно спросил у него, знает ли он, что такое прорыв в штыковом бою?

— Нет. — Удивлённо ответил сосед.

— А вот мой друг Яшка наверное знает. — Улыбнулся Мироныч. — Только сказать не может.

Он медленно пошёл к выходу, затем остановился у двери на мгновение, о чём-то задумался, обернулся и произнёс:

— А он мне всю жизнь снится.

То, что произошло во втором тайме, не поддаётся никакому описанию. Мироныч взял игру на себя. Даже тренер удивился, что тот владеет филигранной обводкой. Важно, контролировать мяч в ногах, крепко держать винтовку в руках, и тогда получится прорыв. И он воплощал этот прорыв ещё и ещё раз. Получал мяч на поле противника и устремлялся по кратчайшей линии к воротам не взирая на то, что перед ним было четыре или пять игроков.

На первые отыгранные два мяча казалось никто и внимания не обратил. Случайность, мол. Тренер гостей обратил. Он дал указание своим держать «этого». И когда Мироныч в следующий раз подхватывал мяч, к нему устремлялись добры молодцы всем скопом. Тактика игры была нарушена, потому что на поле вышел человек, не собиравшийся доигрывать матч, а при счёте восемь ноль собиравшийся его выиграть. Такое возможно было лишь в мгновение наивысшего душевного подъёма, в мгновения самопожертвования, буд-то совершаемое ныне совершается в последний раз.