Наталья Иртенина - Пожарский – спаситель Отечества

Семь часов уже длилась битва… Ополчение отбило вылазку поляков из Кремля… Десять часов!.. Изнемогал враг, обессилели русские… А Трубецкой и его казаки лишь наблюдали со стороны, не желая прийти на подмогу! Так силён был разлад между первым и вторым земским ополчением! Лишь вмешательство пяти свежих русских сотен оставило в тот день победу за Пожарским. После 13 часов боя гетман отступил.

Но это был ещё не конец сражения.

Через день всё началось заново. На этот раз Ходкевич ударил из Замоскворечья. Опять русская конница пыталась отбить лобовую атаку поляков. Теперь уж на помощь ей пришли казаки Трубецкого. Но снова русские бойцы не выстояли перед тяжёлой кавалерией, облачённой в панцири!

Половину этого дня ополченцы терпели неудачу за неудачей. Отступила наша конница, рассеялась пехота, скрылись казаки. У бойцов опускались руки:

– Всё кончено!

Казалось, уже не подняться русскому войску против врага, не освободить Москву. Ополчение понесло огромные потери, упало духом. А гетман продвигался всё ближе к Кремлю.

Но… сильна была вера в Божью помощь у князя Пожарского. Вера в правоту и святость освободительного дела не давала воеводе свалиться на дно отчаяния.

– Нет, не всё ещё кончено!

Он повелел священникам служить молебны, чтобы бойцы укрепились духом. Вместе с Мининым он собирал отряды конницы и пехоты – красноречие нижегородца помогало ему в этом. К казакам Трубецкого князь отправил монаха Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына, чтобы тот убеждал их снова встать на бой.

Остатки нашего войска воодушевились. Сам Кузьма Минин попросил Пожарского:

– Дай мне людей, и я ударю на поляков!

– Бери кого хочешь.

С четырьмя сотнями конных бойцов Минин разбил польский отряд, который сбоку прикрывал основные силы гетмана. Эта удача стала сигналом для русского войска. Поляков начали теснить сразу со всех сторон! Дворяне-конники, стрельцы, казаки, пехотинцы атаковали врага из улочек и проулков, из ям и зарослей бурьяна. Стреляли из пищалей, рубились на саблях, сцеплялись с противником в рукопашной. До самой ночи продолжалась эта лютая брань. Всё-таки заставили Ходкевича убраться от Москвы! Нашему войску досталась и большая часть брошенного польского обоза.

Велика была русская жертва – тысячи павших в битве. Но велика и радость победы. Значит, милостив ещё к нам Бог! Благодарственные молебны и колокольный звон оглашали в ту ночь и на следующий день весь русский лагерь.

Через два месяца после той битвы Москва наконец вздохнула свободно.

Штурмовать могучие стены Китай-города и Кремля для ополченцев было непростой задачей. Каменные кольца московской крепости строили против врага посильнее, чем невеликое воинство Пожарского, ослабленное схваткой с Ходкевичем! Бомбардировка из пушек ничего не давала.

Но вскоре на помощь русским пришёл голод, который измучил польско-литовских захватчиков. Во вражеском гарнизоне началось людоедство. Неприятель настолько ослабел, что уже не мог обороняться. После небольшого боя казаки ворвались внутрь крепости Китай-города. Теперь в руках у поляков оставался лишь сам Кремль, сердце Москвы. Князь Пожарский предложил им сдаться, чтобы не лить напрасно кровь.

– Ваши головы будут сохранены вам. Даю вам слово!

Дмитрий Михайлович знал, что выполнить это обещание ему будет трудно. Столько горя, боли и разора причинили захватчики его стране, всему народу, русской столице! А разграбленный Кремль, расхищенная царская сокровищница! А замученный в темнице патриарх Гермоген, растоптанные и осквернённые православные святыни кремлёвских соборов!

Однако Пожарский всё же сдержал своё слово. Трижды он являл большое милосердие. В первый раз – когда поляки выпустили из Кремля русских женщин, жён тех бояр и дворян, которые покорились польской власти.

– Пощупаем-ка боярынек! – зашумели казаки, увидев их. – Много ли их мужья выслужили добра у польского короля да под шубами у жён спрятали?!

По приказу Пожарского его ратники встали на защиту женщин, не дали казакам ограбить несчастных.

На другой день поляки выгнали из Кремля всех остававшихся там русских. Жалок оказался вид изголодавшихся вельмож, среди которых было немало и предателей, польских пособников. Но вместе с ними из Кремля вышли и ни в чём не повинные знатные люди, дворяне, купцы, жители столицы, невольно оказавшиеся в осаде. Казаки Трубецкого вновь закричали, обнажая оружие: