Наталья Иртенина - Пожарский – спаситель Отечества

Московские бояре-изменники, видя своё бессилие, решили, что с царём всё же будет лучше. Но на русский трон они задумали посадить не соотечественника, а польского королевича Владислава, сына короля Сигизмунда.

– При таком царе, – сговаривались они друг с другом, – у нас будут развязаны руки. Почёт будет у Владислава, а настоящая власть – у нас.

Дело было за малым: чтобы королевич-католик перешёл в православную веру. Для переговоров к Сигизмунду отправилось боярское посольство. А польский король, ещё даже не дав ответ, послал к Москве большой воинский отряд. И бояре пустили поляков в столицу, распахнули перед ними ворота Кремля. Думали, что их затея уже удалась им, что послушный Владислав теперь у них в кармане. Не тут-то было!..

Тем временем за пределами Москвы рождалось сопротивление планам Семибоярщины. Ведь за королевичем Владиславом стояла коварная фигура его отца. Вскоре уже многим стало ясно, что Сигизмунд сам хочет сесть на русский престол, прибрать к рукам Московское государство. Дворяне-служильцы из Рязани, Коломны, Серпухова, Мурома, Калуги и других городов начали пересылаться друг с другом письмами, собирать ополчение. Во главе этого земского движения встали дворянин Прокопий Ляпунов и князь Дмитрий Трубецкой.

А что же Пожарский?

Дмитрий Михайлович горячо поддержал правое дело. Когда отряды запорожских казаков, польских союзников, осадили Ляпунова в городе Пронске, зарайский воевода не раздумывая кинулся ему на помощь. Запорожцам наподдали, но они захватили Зарайск. Пришлось Пожарскому вышибать их оттуда – и снова успешно.

Впереди ополчению предстояла большая и сложная задача – очистить Москву от поляков и русских изменников. На этот подвиг ополченцев звал в своих письмах из столицы патриарх Гермоген. «Унимайте грабежи, сохраняйте братство, положите души свои за веру православную и за правду!» – обращался к ратным людям патриарх. За эти призывы поляки и русские предатели бросили святителя Гермогена в темницу и уморили голодом. Но зажжённый им и всё сильнее разгоравшийся огонь сопротивления оккупантам уже было не погасить.

На исходе зимы ополчение двинулось с разных сторон к Москве. В столице уже давно готовилось восстание против польских захватчиков. Эти новые «хозяева» не стеснялись бесчинствовать в городе, творить насилия, грабежи, глумиться над жителями, над православной верой. Русские изменники – небольшая кучка высокородных бояр и дворян – во всём потакали им.

Одним из организаторов восстания был князь Пожарский. Ещё зимой он тайно прибыл в Москву, начал вести переговоры с теми вельможами, в которых не угасла любовь к родине, которые не обменяли свою честь на выгоду. Заготавливалось оружие и брёвна для защитных сооружений, разрабатывался план. Ждали только подхода ополчения.

Но Москва содрогнулась раньше времени. Поляки узнали о приготовлениях и пошли в наступление. Мартовскую снежную кашу на столичных мостовых обагрила кровь. Оккупанты убивали всех подряд, не разбирая, врывались в дома, пустили на пеших горожан конницу. Но и русские не оплошали. Повсюду на улицах вмиг завязались бои. Москвичи сооружали баррикады, стреляли из пушек по конным полякам и немцам-наёмникам. Оккупанты отступали, выманивая русских бойцов из-за укреплений. А те преследовали врага, неся с собой дубовые столы, лавки, брёвна. Когда неприятель поворачивал вновь в атаку, перед ними опять вырастала баррикада, из-за которой летели пули и ядра. Над городом стоял страшный гул сражения, били тревогу сотни колоколов…

Пожарский с отрядом держал оборону на улице Лубянке, где находилась его родовая усадьба. Рядом был Пушечный двор, оттуда брали боеприпасы. В этот первый день мартовского восстания победа оказалась за москвичами. Польский гарнизон заперся в стенах Кремля и Китай-города. Но на следующий день случилась катастрофа.

Поляки начали жечь город – причём по совету русских изменников! Заполыхали улицы, вспыхивали, как факелы, деревянные хоромы, усадьбы, церкви. Ветер разносил огонь от дома к дому. Отрядам москвичей пришлось вести борьбу на два фронта – против врага и против пламени. А ополчение всё ещё опаздывало!

Русские дрались отчаянно, но отступали от стены огня, пожиравшего их укрепления. Один Пожарский со своими людьми стоял, как скала. Они не давали полякам поджечь окружающие дома, били из пушек, атаковали. Дмитрий Михайлович получил уже две раны, и бойцы ждали, когда он скажет: «Всё! Уходим. Мы сделали всё, что смогли». Но князь, изнемогая от ран, только подбадривал ратников. Пожарский стоял насмерть!