Ингрид Солвей - Имя твоего дракона. Сказание о Тенебризе

Но на счастье Арго в оранжерею пришел отец.

Мальчик начал поспешно придумывать объяснение, как оказался внутри, не открывая замков. За те роковые секунды, что он задержался в тайнике, с отцом произошло невероятное превращение!

Вязаная, давно потерявшая цвет туника, прикрывавшая всегда отцовские плечи, вдруг распахнулась за спиной – и Арго разглядел в ней светящиеся прозрачные крылья. Веселое лицо отца сузилось, на щеках и лбу появились длинные щетинки, глаза увеличились до невероятных размеров и потемнели, а из копны черных волос протянулись два длинных, напоминающих антенны усика. Ноги и руки изогнулись и утончились, как у стрекозы.

Арго замер, забыв о том, что надо дышать. В свою очередь Страхи, которые до прихода отца шумели и переговаривались, затихли. В оранжерее стало очень тихо. Если не считать булькающих звуков из лунопровода – через него струился лунный свет, насыщая землю и растения магией.

Не успел Арго прийти в себя от потрясения, как отец принес из каморки, где хранилась рабочая одежда, небольшой, невзрачный на вид ящик, будто наспех сколоченный из старых досок. Поставил его на стол и вскрыл садовыми ножницами крышку. Заглянув внутрь, запел незнакомым тонким голосом:

Сила пятой луны, пробудись: все предрешено,

Нити звездные соедини, как заведено!

И Судьба, что была давно рождена,

Пусть будет заново переплетена.

И на первую нить нанизано быть Огню.

Вот петля, узелок – дом, семья, уют.

Тропы вьются, и птицы над ними не запоют.

Следом нить Ветров заполощется, засвистит.

В ней увижу то, что случится во тьме пути.

Вот петля, узелок – выступают следы беды…

От судьбы не уйти, но мы будем с тобой тверды.

Из крапивы и вереска вьется Земная нить,

В ней прольется дождем всё, что надобно сохранить.

А за ней протянулась струной и затрепетала

Нить иная, звенящая, тянутая из Металла.

Узелки мои, петли лунные,

Знаки слов на них – всюду рунные,

Чужие они, шальные,

Остры, как клинки стальные-е-е-е-е…

На последнем слове песни из ящика выплыл черный шар, распустился лепестками, открывая спрятанный внутри клубок пестрых нитей. Отец подхватил одну из них и потянул на себя. Раздался скрежещущий звук, точно ударили огнивом по кремню, высекая искру, и воздух вокруг пришел в движение. Заискрились нити, сплетаясь в узоры полотна и создавая новую субстанцию – слиток металла цвета густого меда, светящегося в темноте.

Стань вестью – чтобы собирать,

Дай силу – чтобы защищать,

Открой имя – чтобы укрывать,

Посвяти в тайну – чтобы испытать.

Напевая новое заклинание, отец приподнял на ладонях вещицу, и его лицо, озаренное свечением, вытянулось от изумления. Арго перепугался, что отец заметил его. Но тот смотрел куда-то поверх, вдаль по переходу. Тогда он тоже осторожно выглянул из укрытия и чуть в обморок не упал.

В ярком свете слитка ему открылось ужасающее зрелище!

Зеленый мир оранжереи, благоухавший ароматами жизни, окоченел и завял! Окончательно и бесповоротно! Травы Аллюзии и Снов поблекли, ростки Фантазии полиняли, деревца Воображения засохли, цветы Жизни помертвели от ужаса. А высосавшие из них соки чудища Страхи уже расползлись по потолку и стенам черными тучеобразными скоплениями.

Заметив, что их обнаружили, Страхи подняли такой грохот, шум и треск – впору было оглохнуть! И ничего в хаосе невозможно было разобрать или разглядеть!

Среди засохших растений и в проходах оранжереи загарцевали монстры Страхи. Огромные зеленые многоножки выползали из ящиков с погибшими деревцами Иллюзий. Склизкими медузами заполнились грядки с цветами Ожидания, среди трав Обещаний шипели варанозмеи. Кожа рептилий подрагивала, с шипением открывались пасти, обнажая острые язычки ледяного огня.

Арго сжался в комок и забился вглубь укрытия, когда существо, бывшее отцом, вскинуло руку, молниеносным движением очертило в воздухе какой-то знак, сыпануло из него светом в сторону Страхов – и рявкнуло:

– Синге, инге, виль, сой! Брысь, погань!

Шаровой молнией прокатился свет заклятия вдоль зала, фейерверком брызнул на Страхи, и погасли жуткие глазищи – просветлел потолок, пропуская свет лун.

Чуть позже Арго кое-как, на четвереньках, почти ничего не видя и не слыша от испуга, пробрался к входу на нижний этаж, а оттуда выбрался наружу, не замеченный отцом.

* * *

Мальчик встряхнул головой, приходя в себя и отгоняя видения. Потянулся, собираясь хорошенько разглядеть слиток. Но едва дотронулся до его прохладной поверхности пальцами, как между ними проскочила маленькая молния.