Анатолий Мошковский: Дельфиний мыс

И Одик почувствовал легкость.

- Присаживайтесь, пожалуйста. - Карпов показал рукой на стулья у стола.

Они присели. Оба на краешки стульев. Только Виталик не сел. Он стоял у порога и, видно, ждал, чем все это кончится.

- Благополучно доехали? - спросил Карпов.

- Вполне.

Лицо у отца было красное, напряженное.

- Ваш сосед, Геннадий Вениаминович, - прямо, без перехода начал Карпов и прошелся короткими сильными пальцами по этому громадному, пустынному, сверкающему столу, - прекрасный человек: точный и обязательный. Ненавижу болтунов.

Одик с отцом согласно качнули головой.

- Спасибо вам за труды, - продолжал Карпов, - а в смысле пристанища вот что: к сожалению, на днях должен приехать мой старший сын, так что могу приютить вас только временно, однако твердо обещаю устроить в другом хорошем месте у моих друзей, и тоже у моря.

- Благодарю вас, сказал отец, поспешно встал и суетливо закланялся на прощанье, неуклюже пятясь задом к двери.

Одик последовал за ним.

- Виталик, проводи гостей, - бросил Карпов. - Скажи, чтоб их расположили в комнате Всеволода. До вечера!

Они той же дорогой шли назад, и перед Одиком все стояло лицо директора, широкое, загорелое, с твердыми, уверенными глазами. И его стол, и просторный кабинет, блистающий чистотой и порядком.

И Одику впервые бросилось в глаза, что у отца, шедшего перед ним, измятые брюки с пятном сзади, что они у него вечно сползают и он то и дело подтягивает их; что у него от полноты и несобранности неуклюжая, неустойчивая походка, словно его заносит то вправо, то влево и он неточно знает свое направление и свою цель.

Впереди по-прежнему шел Виталик. Что он за мальчишка? Добрый? Хитрый? Насмешливый? Сдружится с ним?

Что-то не похоже: чешет вперед и не оглянется. Точно и забыл про них.

Комната Всеволода была большая, светлая, оклеенная обоями в крупную золотистую клетку, с широченной тахтой, креслами на тонких ножках и низким столиком.

Видя, как отец с матерью восхищаются комнатой, Виталик, стоявший в дверях, сказал:

- Ничего особенного… Располагайтесь, пожалуйста, - бесшумно прикрыл дверь и удалился.

- Нам бы такую комнату в Москве! - сказала мама. - Жаль, что ненадолго… Вот бы где пожить!.. Оля, ты хочешь есть?

- Я хочу, - сказал Одик. - Может, ее цыпленок остался?

- Замолчи. Я тебя не спрашиваю.

- Идемте к морю, - попросила Оля.

Они распаковали вещи, наскоро поели из дорожных припасов, переоделись - и к морю. Оно было в трех минутах ходьбы от дома, а если быстро бежать по той же Тенистой улице, то, наверно, и в двух. И Одик с Олей побежали. Ограда участков оборвалась, деревья робко отступили куда-то назад, прикрывая ветвями улицу, и здесь Оля, сильно обогнавшая Одика, точно споткнулась обо что-то неправдоподобно огромное и синее. И едва не упала. И остановилась, давая Одику обогнать себя. И замерла.

Это и было море, и начиналось оно от ее ног, от ее легких, с дырочками сандалий, а упиралось в горизонт и поддерживало бескрайнее небо.

А рядом был узкий галечный пляж. Он был сплошь усеян людьми в пестрых купальниках и плавках. Потом подошли мама с отцом. Мама расстегнула сарафан, он упал на камни, и она зажмурилась, засмеялась, взвизгнула и бросилась в сверкающую пену прибоя. Оля тоже скинула платье и, в красных трусиках, худенькая - ребрышки да косточки, - хромая от непривычки на твердых камнях - она-то думала, пляжи бывают только песчаные! - забегала возле воды. Море играло с ней, щекотало пятки, швырялось пеной, кололось брызгами. И казалось свирепо-холодным.

Наплававшись, мама пошла к берегу и протянула ей руку. Оля осмелела, прыгнула через накат и сразу наглоталась моря: ну точно рассольник! Только с горчинкой. Заработала ногами и руками и поплыла рядом с мамой. Отец сидел на полотенце и, широко расставив локти, стаскивал рубаху, а Одик, в больших трусах и майке, белокожий, толстоногий и какой-то весь надутый, бродил в тапках по гальке и с досадой смотрел на нее, Олю.

"Так ему и надо, - думала она. - Пузырь! Бублик! До сих пор не научился… Только притворяется, что хочет плавать… Как же это можно хотеть и не научиться?"

И, выйдя на берег, Оля спросила:

- А учиться когда будешь?

- Успею, - буркнул Одик. - Сама бы поучилась, а то дергаешься по-собачьи, смотреть противно.

- А тебе повезло, - сказала Оля. - Очень повезло.

Одик, защищаясь рукой от солнца, пристально посмотрел на нее.

- Почему?

- А потому, что Игорька сюда не нужно было везти. Местный Игорек нашелся: есть кем командовать! Ать, два, ать, два! Ни на шаг не отстанет…