Дома не было видно. Он прятался в густейшей зелени - сплошные деревья и кусты.
- Как в тропиках! - пропищала Оля. - А море отсюда близко?
- Леня, приготовь письмо, - предупредила мама, - и, умоляю, будь с ним предельно вежлив.
Где-то в глубине сада, в листве непроходимых джунглей, возникла вдруг, приближаясь, негромкая песенка, послышались легкие шаги, и Одик увидел за решеткой калитки девушку в пестром сарафане. У нее была короткая стрижка; руки, плечи и лицо ее сильно загорели, глаза смотрели очень приветливо.
- Вы к кому? - спросила она, оглядывая их багаж.
И Одик подумал, что не так-то хороши у них дела.
- Это дом номер пять? - спросил отец.
- Да, но у нас нет свободных мест, и вообще мы никому со стороны не сдаем.
"Ну чего он медлит? - испугался Одик. - Почему не говорит про письмо?"
- Нет-нет… Подождите… Не уходите… Мы тут везем кое-что Георгию Никаноровичу, и у нас есть письмо к нему. - Отец засуетился и стал рыться в карманах. - Куда ж оно запропастилось?
- Ты потерял его? - У мамы даже голос, казалось, побледнел.
Девушка с прежней улыбкой смотрела на них. И тут Одик увидел, что она не одна. Рядом с ней стоял невысокий мальчик в майке и новых коротких штанах с большими, сильно оттопыренными наружными карманами. У него были серьезные глаза, а на тонкой шее висела ниточка с разноцветными ракушками.
- Вот оно, нашел! - радостно - и в этой радости было что-то жалкое вскрикнул отец и протянул между железных прутьев измятый, переломанный в двух местах конверт с синими ирисами.
Девушка склонила голову и стала читать. Тень от ее длинных ресниц и круглой щеки лежала на бумаге. И чем дальше она читала, тем красивей казалось Одику ее смуглое лицо - точеное, узкое, с тонким носом и маленькими, аккуратно сложенными губками. А когда она перевернула письмо и, доканчивая его, читала, наверно, про эту самую югославскую сорочку и головку для электробритвы системы "Москва", она снисходительно улыбнулась и стала еще красивей, у него появилась надежда. А когда она кончила читать и подняла к ним лицо, Одик ни в чем уже не сомневался.
Однако мама, видно, не разделяла его уверенности: глаза у нее были довольно-таки тревожные.
- Право, не знаю, - сказала девушка, - у нас ведь совсем нет свободных комнат, есть одна с террасой, но мы со дня на день ждем родственников мужа… ("Вот тебе и "девушка": уже замуж выскочила!") Проходите, пожалуйста, поставьте пока что у нас вещи, а Виталик сводит вас к мужу… Он недалеко работает.
Мурлыча под нос все ту же песенку, она повела их к дому.
- А папа обещал достать павлинов - самца и самку, - сказал вдруг Виталик, и отец невольно рассмеялся.
- Зачем же вам тут павлины?
- Для красоты, - сказал мальчик. - Нету птиц красивей их!
Они прошли, чуть пригнувшись, по темному туннелю сквозь зелень, поставили вещи у большого дома с террасами, лестницами, с телеантенной на крыше, и отец с Виталиком и Одик зашагали к дому отдыха "Северное сияние". Одик шел сзади и старался не отставать. Он был слегка напуган всей этой красотой и неизвестностью - удастся ли устроиться? Как у него сложатся отношения с Виталиком? Он, пожалуй, не старше Игорька, но уж слишком независимо держится.
Быстро перебирая тонкими ножками, деловитый и уверенный, Виталик привел их через высокие ворота на территорию дома отдыха: дворец с колоннами, аллеи, клумбы, фонтаны со статуями… Мальчик кивнул сторожу и санитаркам в белых халатах и беспрепятственно провел Одика с отцом по гранитным ступеням в торжественную прохладу дворца. Мимо ожидавших в приемной они проследовали за Виталиком прямо в кабинет.
В глубоком кресле на низких ножках полусидел, полулежал плотный загорелый человек и, закинув ногу на ногу, басом разговаривал по телефону. Стол перед ним был громаден и ошеломительно пуст - лишь ручка да белый листок бумаги - и весь сверкал своей поверхностью на солнце; не то что стол отца у них дома - старый, скрипучий, испачканный чернилами, заваленный книгами и пожелтевшими газетами.
Одик с трудом заставил себя перешагнуть порожек. И, перешагнув, прижался лопатками к стене.
Увидев вошедших вместе с Виталиком, человек - а это, конечно, был сам директор дома отдыха Карпов - быстро кончил разговор, положил трубку на рычаг и улыбнулся.
- Чем могу быть полезен?
Отец ничего не сказал, и правильно сделал: еще напортит! Он протянул Карпову измятое письмо. Тот стал читать, и лицо его из властного и решительного потихоньку становилось все более мягким, понимающим, доступным.
Читать дальше