Софья Радзиевская - Болотные робинзоны

– Пустите! – крикнул он, отбиваясь сквозь одеяло. – Я спать хочу! Я маму хочу видеть!

– Что же, тебе сквозь одеяло разве лучше видно? – услышал он чужой весёлый голос.

Одеяло полетело на пол, и Саша стремительно вскочил и кинулся к матери на шею.

– Я думал – ты во сне! – кричал он со слезами. – Я думал – ты во сне! И не хотел просыпаться!

Бабушка Ульяна долго не могла зажечь огоньком лучины фитилёк коптилки, так дрожали её руки. Дед Никита топтался рядом и, доставая из кармана свой верный кочедык, смотрел на него с удивлением, то прятал его обратно.

– Значит, так, – бормотал он, – значит, того… Да где ж это я его? Значит, так, дело-то какое!

А Саша плакал и плакал и не мог остановиться. Он прижимался к матери изо всех сил, точно боялся, что вот оторвётся, и она исчезнет.

Все были так взволнованы, что не заметили, как в дверь вошёл невысокий человек, тоже в полушубке и белой шапке, из-под которой выглядывали седые волосы. Он стоял и взволнованно смотрел на встречу матери с сыном. Потом внимательно оглядел всю избушку и спящих на нарах малышей.

– Детский сад! – весело заговорил он и, повернувшись к деду Никите, схватил его руку и крепко пожал её.

– Молодцы вы, болотные робинзоны, – сказал он и сам засмеялся удачно найденному слову. – Подумать только: какую кучу малышей уберегли!

Рука у него была маленькая, но от её пожатия дед Никита охнул и помахал онемевшими пальцами.

– Коли ты так и немцев жмёшь, старый… – проворчал он. – И ничего я тех ребят не спасал, то всё Сашок, что зараз ревёт, как блажной. Он это про Андрюшкин остров удумал. А ребят бабка Ульяна полный подол насобирала.

– Сашок? – переспросил старик. – А ну, постой, надо очки надеть да на него посмотреть. Эх, Верушка, ну какой из меня, старого филина, партизан? Без очков немца от берёзы не отличу!

Бабушка Ульяна наконец справилась с фитильком и, поставив коптилку на полочку около печи, подошла к дочери.

– Дай-ка и я, Веруша, на тебя посмотрю, – проговорила она взволнованно. – Сколько лет я тебя не видела. И вот где довелось свидеться!

Вера Николаевна отстранила Сашу и, обеими руками обняв бабушку Ульяну, крепко целовала её залитое слезами лицо.

– Мама, милая, спасибо, – сказала она.

Старик, довольный, кивнул головой:

– Хорошо, Вера Николаевна. Очень хорошо. Все видели, всё знаем. А теперь извольте собираться. Впереди неблизкий путь.

– Куда собираться? – крикнул Саша и, побледнев, схватил мать за руку. – Мама, ты опять уходишь? Я с тобой!

– Все вы с нами, – ответила Вера Николаевна, обнимая его, и, повернувшись к старикам, сказала: – Самолёт прилетит сегодня и заберёт вас всех.

– Я не хочу! – крикнул Саша. – Я с тобой!

– А я и сама с вами, – ответила Вера Николаевна, и голос её дрогнул. – Видишь? Левая рука почти не сгибается, я уже на фронте не гожусь. Буду работать в тыловом госпитале.

Саша осторожно взял руку матери.

– Совсем не сгибается? – спросил он. – И никогда не будет?

– Будет, – успокоила его Вера Николаевна. – Но нужно время и леченье. Вот Сергей Ильич, наш командир, меня и отправляет. – И она головой показала на старика, который в углу о чём-то оживлённо говорил с дедом Никитой.

– Чей командир? – спросил Саша.

– Нашего отряда. Партизанского. В тылу у немцев. Раненых мы на самолёте отправляем в госпиталь. А я вот в этот отряд попросилась, чтобы… – Вера Николаевна опять крепко обняла Сашу и шепнула ему на ухо: – искать моего мальчика.

– Да, и сегодня пришла сюда больная, сладу с твоей матерью нет! – откликнулся из угла Сергей Ильич, который, казалось Саше, мог всё сразу видеть и слышать. – Сегодня же вечером самолёт заберёт вас всех и её вместе с вами. А я вот тоже не утерпел посмотреть на ваше житьё, очень уж интересно.

Саша с матерью не заметили, что в хату вошёл Степан и с ним ещё несколько бойцов. Андрейка кинулся целовать отца. Маринка, босая, в одной рубашонке, забралась на скамейку и тихо сидела у стола, подпирая рукой румяную от сна щёчку, точь-в-точь как бабушка Ульяна в минуты отдыха. Сама бабушка Ульяна, отойдя в угол, что-то ласково шептала на ухо Гришаке. Тот стоял молча, потупившись, и упрямо качал головой.

– Куда ещё она за самолётом погонится? – расслышал Саша. – Не поеду и всё! – Голубые глаза мальчика казались тёмными, так глубоко они ушли под нахмуренные брови.

– Это Гришака? – тихо спросил Сергей Ильич деда Никиту и, подойдя к бабушке Ульяне, сказал: – Бабушка, на сборы вам два часа, до рассвета. Кто не умеет ходить на лыжах, повезём на санках. Нет их? Сейчас смастерим.